— Я уже всё обдумал и решил, ваше высокопреосвященство, — смиренно ответил Валленштейн. — Я буду сражаться за Святую Католическую Церковь, за святой апостольский престол и за Священную Римскую империю германской нации[16]. — С этими словами молодой рыцарь преклонил колени перед кардиналом, и тот с отеческой улыбкой благословил его.
Валленштейна проводил коадъютор ордена иезуитов Муцио Вителески, худощавый темноволосый человек среднего роста с пронзительными, горящими, как уголь, глазами.
— В твоей alma mater произошло много важных событий, о которых тебя велено предупредить, ибо, вернувшись на путь истинный и искренне раскаявшись в своих заблуждениях, ты вряд ли скоро освободишься от своей гордыни и честолюбия. Поэтому, надеюсь, если тебе сообщат, что место короля записных дуэлянтов успел занять другой, ты к этому отнесёшься с должным смирением.
— Кто же посмел посягнуть на мой трон? — воскликнул Валленштейн с негодованием.
— Мы так и предполагали, что твоя гордыня не смирится с таким положением дел. Имей в виду, сын мой, если тебе придётся столкнуться с достойным противником — а это так, — будь очень осторожен. Поверь, это очень страшный человек, самое настоящее чудовище.
— Кто он? — скрипнул зубами Валленштейн.
— Ты не видел этого человека и недооцениваешь его. Он появился в Падуе спустя неделю после того, как ты попал в руки отцов инквизиторов. Его зовут Отто Рихард Пенхацзен, барон фон Хильденбрандт-Штернберг. Он слушал лекции во многих университетах — в Гейдельберге, Фрейбурге, Кракове и даже в Сорбонне, и прибыл в Падую, чтобы изучать медицину. Ему хватило всего трёх недель, чтобы занять твоё место. Он искусно владеет не только любым видом оружия, но собственными кулаками и ногами. В Падуе, да, пожалуй, во всей Италии не найдётся такого сильного кулачного бойца и ловкого борца. Так что сын мой, смири свою гордыню. Твоё путешествие за подвигами может в любой момент оборваться, а тебе ведь ещё предстоит многое сделать во славу нашей Матери-Церкви.
Они шли тёмными пустынными улицами южного города, давно погруженного в ночную тень, и вполголоса переговаривались. За ними серыми призраками крались до зубов вооружённые четверо рослых послушников-телохранителей.
— Я сделаю всё, чтобы моё «путешествие за подвигами» не прервалось, ибо этого требуют высшие интересы, — торжественно заверил коадъютора ордена Иезуитов Валленштейн.
На этом они расстались. Муцио Вителески долго смотрел вслед удаляющейся тёмной фигуре молодого рыцаря, сокрушённо покачивая головой. Наконец сделал условный знак своим телохранителям, и все пятеро, словно призраки, растворились в ночи.
