– Да я просто малость устала, – сказала она. – Вроде ничего не делала сильно, а устала, как будто вагон разгрузила и не один. Я, пожалуй, домой поеду.
– Так в чём дело? – сказала Зина. – В гостиной постелить постель да и всё!
– Зинаида Михайловна… – начала Маша, но Зина её перебила:
– Лучше просто Зина или хотя бы тогда тётя Зина.
– Хорошо, тётя Зина! – согласила Маша. – Так вот, тётя Зина, я бы не хотела доставлять вам хлопот со мной, тем более, мне завтра на работу…
– Никаких хлопот! – ответила Зина. – И на работу мы тебя отвезём! Тебе куда и ко скольки?
– В центральную библиотеку к пол девятому, – сказала Маша.
– Нам к пол десятому – так что довезём! Тань, помоги мне! – сказала Зина. Я поддержала её и Маша сдалась. Помню, Зина, вернувшись после выдачи постели Маше на кухню и увидев меня у мойки, сказала мне:
– Танюша, ты иди к Маше, я сама помою посуду. Я же вижу, вам вдвоём покурлыкать хочется. Иди!
Я, поцеловав Зину за понимание, шмыгнула к Маше. Она, уже переодетая в ночную рубашку, стелила постель. Я помогла ей доделать это и мы легли вместе.
– Знала бы ты, тётя Таня, как мне было грустно без тебя, – сказала Маша. – Конечно же, я сперва была обижена на тебя; но когда Леонид Алексеевич поговорил со мной и убедил меня, что ты обратилась к нему, потому что любишь меня и хочешь помочь, что ты извинишься за свои слова, сказанные сгоряча (а это было непросто!), я поверила ему и рассказала всё. И, слава богу, не ошиблась: мы наконец-то снова вместе! А знаешь, чего бы мне очень-очень хотелось?
– И чего же? – спросила я.
– Я бы очень хотела попробовать называть тебя мамой, мамочкой… Можно? – спросила Маша, глядя мне в глаза таким взглядом, будто бы это не желание человека, а мольба.
– А почему бы нет, девочка моя! – сказала я, осыпав Машино лицо поцелуями. – Я буду только рада этому!
– Спасибо! – сказала Маша и поцеловала меня в ответ. – А как ты только будешь людям объяснять всю эту метаморфозу?
– Ничего, объясним! – уверенно сказала я. – Слава богу, эти люди понятливые. Да, в конце концов, есть ещё одна идея: покрестить тебя. Ты ведь не крещёная?
– Увы, – с вздохом сказала Маша. – В детдоме как-то не думали об этом.
– Ну вот! – говорю я. – А я стану твоей крестной матерью.
– Это ты хорошо придумала, тётя… Ой, прости, мама! – споткнувшись, сказала Маша. Я, улыбнувшись, подумала: «Ничего, привыкнет!».
Зазвонил телефон, прервав наш такой тёплый и добродушный разговор. Это был Лёня. Если в двух словах – то он сообщил, что Роман признался и в разбойном нападении на меня с целью бросить Машу, и в намерение меня убить, когда понял, что вся партия разрушена… Он понял, что влип нехило. Правда, по законам жанра, он говорил, идея с разбоем принадлежала Вике, как и анонимка – её работа. Словом, Иван кивает на Петра, а Пётр на Ивана. Но главное – Роман действительно нанял своего приятеля, дабы проследить за мной до квартиры, где скроюсь, но я вновь всё расстроила, запомнив номер. Поэтому Роман и пропорол колёса, надеясь выманить меня, увезти подальше и убить. На вопрос Лёни, почему Рома не расстался с Машей без всех этих сложностей, тот цинично сказал: «Не люблю сопливых и банальных сцен».
