Ерболат словно не слышал ее и продолжал гнуть свое:
– А те два сына, которых взяла на воспитание Жансая? Они долго думали, что она и есть их настоящая мать, а Токжан звали «женеше», как и положено у казахов. Будто она жена старшего брата.
– Зато это спасло Жансаю, и она не сошла с ума в одиночестве, – заключила Сауле-апа. – И еще вот о чем не забудь. Мужчин после голода 30-х и войны не хватало… У многих тогда было две и даже три семьи, рождалось много детей.
– Моя мать стала третьей женой отцу, – добавила от себя Фариза. – Но почему Куанткана не осадили старшие братья? Он ведь младший из всех.
– Да потому что у них у всех должок перед ним. Он же их спас от фронта и возможной гибели. Не могли ему ничего сказать. Ну, увлекся, кто ему сделает замечание? Партийный лидер, молодой руководитель, авторитетный человек, – пояснила Сауле-апа. – Я вам еще не то расскажу. Думаете, как я стала женой тихони Жумабая?
Ерболат с Фаризой одновременно повернули голову к тете, в изумлении открыв рты.
– Я бы никогда не посмотрела в сторону смирного, незаметного, небольшого роста Жумабая. Он долго ходил неженатым. Я знала, что нравлюсь ему, но он и близко не подходил мне. И вот однажды появился Куанткан. Познакомился со мной, расположил к себе и уговорил выйти замуж. Я была молода, глупа и от боязни спугнуть это счастье ни о чем не спрашивала, словно пеленой глаза заволокло. Думала, что за Куанткана выхожу. Говорят же, «куры на свадьбу не идут, так их силою несут».
Она закашлялась, и Фариза подала ей пиалу с чаем.
– Все так быстро произошло, сама не знаю, зачем торопилась? Сватовство решили не проводить. Как это часто бывает, договорились, что я сбегу из семьи. Приехали жены его братьев, меня привезли домой и с порога сразу накинули на голову платок. С этого момента я стала невестой, и назад пути у меня не было. И тут вместо Куанткана мне навстречу выходит нарядно одетый Жумабай. Он и был моим женихом с самого начала.
Ее глаза наполнились слезами, но на красивом лице не пошевелился ни один мускул, и голос женщины не дрогнул.
– Возвращаться я не стала, чтобы скрыть позор. Как после этого я могу относиться к Куанткану и ко всей его родне? Как? – женщина вытерла слезы краем платка. – Но я проглотила все обиды и продолжила жить. Вижу, об этом ты не знал, Ерболат.
Ее племянник сидел сам не свой, обхватив голову руками. Фариза взяла чайник и тихонько вышла из комнаты.
– Ты, наверное, думаешь, что я приехала к вам ради того, чтобы рассказывать все эти старые истории и давать нравоучения? Да, из-за этого тоже. Но самого главного я тебе еще не сообщила.
