- Ну так он же из Африки! - рубанул ладонью воздух Илья. - Голодный… Наверное?
Я скептически на него посмотрела и, вполголоса пробормотала, делая новый глоток кофе:
- Ага. Ему людей в России есть не разрешают, так хоть хлебом перебьется. Мда, Илюш, ну ты как скажешь…
- Людей?
- Хованский, - закатив глаза, я подхватила его под локоть и осторожно зашагала вверх по лестнице. - Это была ирония. Или сарказм. По крайне мере, я пока не определилась к чему относится это замечание… Но разве ты не слышал, что некоторые племена, населяющие Африку, свято следуют заветам каннибализма?
Помолчав немного, Хованский позволил мне дотащить его до дверей в университет и уже открыв ее для меня, недовольно протянул:
- Это тоже был сарказм?
- Нет, - я смущенно почесала нос и уточнила. - Ну… Если только чуть-чуть. Остальное - чистая правда, клянусь святой Википедией!
И засмеялась, уклонившись от шутливой попытки щелкнуть меня по носу. То, что это было зря, я поняла в тот самый момент, когда мой невероятный кофе некрасивым пятном расплылся по чужой футболке.
- И снова знакомые лица, - брезгливо стряхивая капли с трикотажа, пробормотал уже до боли надоевший Елизаров. - Ведьмочка, ты б хоть по сторонам бы смотрела, а не только телячьим взглядом на кавалера пялилась.
Каким-каким взглядом? Хорошее настроение тут же сделало ручкой, оставив после себя острую нелюбовь к людям вообще и некоторым индивидам в частности. Жалко, кофе я на него уже вылила. Очень жалко. Потому как у меня возникло прямо-таки непреодолимое желание повторить эту процедуру. На этот раз специально. Хотя…
Я слегка покачала в руках стаканчик. Вроде что-то еще бултыхается. Отлично! Внимательным взглядом окинула эту вредину зеленоглазую (так, чтобы не возмущался, что на него не смотрят), опустила взгляд с лица ниже и…
- Пущу партизанов на шелка? Откуда ж такая нелюбовь к подпольному движению? - мило поинтересовалась я и, слегка покачнувшись, как бы случайно, добавила еще пару пятен от остатков кофе. - Упс…
Еще один взгляд - быстрый - и комментарий, прежде, чем некоторые успели открыть рот:
- Знаешь… А мне кажется, так даже посимпатичнее стало. Правда, на слово партизаны не попала. А то жалко их, бедных. Борешься-борешься за справедливость, а тебя на шелка, - и я притворно расстроенно вздохнула, всем своим видом выражая сочувствие и сожаление этим самым партизанам.
Успевая боком, осторожно, незаметно обойти жертву своего плохого настроения. Еще и Хованского за собой утянула. И вовремя, потому что вслед нам раздался не менее едкий ответ:
