— Мой хороший! Эти чучундры необразованные не хотели тебя обидеть! Они просто понятия не имеют, как шикарно и крышесносно мы смотримся вместе, да?
— Эм… Кир? — громко зашептал Даниил, дёргая того за рукав. — А она не… Того?
— Чего того? — недоумённо моргнул Кир, всё ещё разглядывая самый классный байк в этом мире. Харлей, мать его, Дэвидсон. Недостижимая мечта, идеал брутальности и стиля.
Чёткие, выверенные острые линии чередовались с мягкими, округлыми мазками. Блестящий, пугающе стерильный хром и тёмная матовость чернильной синевы. Мощь и изящество в одном флаконе, приправленное хищной грацией и повадками дикого животного. И пусть это звучит, как цитата из сопливого женского романа, но Кирилл был готов подписаться под каждой, чтоб его, буквой.
И не верил ни единому слову настырной, белобрысой ведьмы. Чтоб такое чудо и в руках простой девчонки? Да щаз, ага!
— Ну того… Самого… — Данька замялся, пытаясь подобрать подходящее слово. Потом плюнул и спросил прямо. — Ну не блаженная, не?
— Эй! Я вас, чучундры, прекрасно слышу, между прочим! — в затылок Даньке прилетело яблоко-дичка, выуженное пигалицей из кармана кожанки. — И сами вы блаженные, во! Я просто люблю эту детку и у нас это взаимно!
— Чего-о-о?!
Возмущения Даньки потонули в тихом смешке Кира и зловредном хихиканье блондинки. Пигалица ещё и язык показала, довольно щурясь. Тот в долгу не остался и тоже рожу скорчил. Только ляпнуть что-то не успел. Его брат пихнул его локтем в бок и кивнул на открытую дверь мастерской:
— Пошли, давай. Психолог доморощенный, блин! Мы тут, как бы по чрезвычайно важному вопросу… Если ты помнишь!
— Ай, бро! Ты чего дерёшься?! — насупившись, Данька потёр пострадавшее место. Но послушно последовал за близнецом, кидая на посмеивающуюся девчонку обиженные взгляды. И отвлёкшись, тут же наступил на собственные шнурки, запнулся и только чудом не пропахал носом бетон.
«Чудо», впрочем, было совсем другого мнения. Вынырнувший из глубины мастерской её непосредственной владелец, товарищ Норкин, скосил глаза на уткнувшегося лбом ему в грудь парня, вздохнул и мягко отстранил красного, как рак Даниила в сторону. И вытерев изгвазданные в масле руки, добродушно усмехнулся, поинтересовавшись:
— Ну, детвора… И чего вы тут не поделили?
— А мы чё? Мы ничё! — тут же сориентировалась блондинка, невинно похлопав глазками. И принялась увлечённо разглядывать аэрографию на байке, ковыряя кончиком кед засыпанную гравием площадку перед гаражом.
