– Болен, – повторил он и согласно кивнул.
Геттель не знал, но догадывался, что приходить надо было вечером, что утром не принимают, да и список освобожденных уже в ППЧ*. Но вчера вечером он думал, что помрет у себя в койке, так и не попрощавшись с ней, он не знал твердо о списке, поэтому пришел, надеясь на милость Тамары. Надеялся, что если уж не освободит от работы, то хотя бы ему просто удастся взглянуть на нее – не так уж и часто у него это получается.
Раньше, когда было тепло, он часто видел ее на улице, иногда даже удавалось переброситься парой-другой слов. Но с наступлением холодов Тамара не выходила из санчасти, поэтому их и без того редкие встречи свелись на нет. Если он и приходил к ней в санчасть, то старался делать это так, чтобы их не видели другие врачи или кто-нибудь из надзирателей. А такое случалось нечасто…
– Вечером надо было приходить, – вздохнула женщина, глядя на Матиаса из-под ресниц.
Матиас же, лишь на секунду оторвавшись от созерцания так полюбившихся ему черт, заметил, что список лежит под зеленоватым стеклом на столе. Значит, он опоздал – двое уже освобождены на сегодня от работы.
Пробурчав что-то невнятное, Матиас развернулся и собрался было уходить, но его остановил голос Тамары.
– Постой, – попросила она все тем же тихим, спокойным тоном, – куда же ты? Садись.
Геттель сел на скамейку у стены и покорным щенячьим взглядом посмотрел на склонившуюся над ним Тамару. В этот же момент он почувствовал ее теплую, мягкую ладонь на своем лбу. Он был бы безумно ей благодарен, если бы она больше никогда не убирала ладони с его лба – так он забывал о боли, о недомогании, о холодной русской зиме, обо всем, кроме нее.
– Возьми-ка, – Тамара все-таки убрала ладонь и протянула ему термометр из банки, куда все они были спущены сквозь прорези в марле, обтерев перед этим от раствора. – Подержи пять минут. На завтрак ходил?
Геттель отрицательно мотнул головой. Он со вчерашнего дня был в таком ужасном состоянии, что даже не мог самостоятельно держать ложку в руках.
– Я так и думала.
Тамара вернулась за свой стол, оставив Матиаса, и принялась снова писать что-то свое. Матиас же, откинувшись на стену и упершись в нее спиной, стал разглядывать пишущую женщину, ощупывая ее своим мягким взглядом.
Сколько он ее уже знает? Четыре года точно, а может, и больше. Он познакомился с ней в Ростове, где он поселился на квартире в центре города при его оккупации. Оставшейся в городе хозяйкой этой квартиры и была Тамара.
