Так, у Николая II с Юсуповым был однажды разговор о «старце». Где Николай Романов намекнул однажды сам юному князю, что ему безразлична судьба «их друга», но лишь в том, что образ «старца» его представлял как благодетеля его жены, в чём юному князю был намёк определён как зловредный элемент по отношению к стране, и только. Но разговор с Александрой Фёдоровной о Распутине с князем так и не состоялся.
Между Юсуповым и Рейнером состоялся также разговор по поводу Григория Распутина в письме к Освальду. Агент разведки в ответ князю писал. Это письмо Юсупов сжёг в камине, уже будучи женатым и имевшим первенца – годовалую Ирину, что привело его к решению перечеркнуть некоторые детали своего прошлого за границей.
«Дорогой друг Феликс, я вспоминаю наши прежние встречи. С глубоким сожалением отношусь я к тому, что ты не остался со мной. Мои дела весьма удачны. Буду краток, мой дорогой друг, в Петрограде у меня есть дела, я не буду тебе о них объявлять. Ты поймёшь меня правильно…»
До начала переписки Юсупов уже знал, что Райнер был агентом британской секретной службы М16.
«…в том, что твой «дорогой» Распутин, о ком ты так печёшься, состоит в нашем деле как агент Австрии, сейчас его дела во время войны не в лучшей стороне. В 1914 году у него состоял контракт с разведкой отдела III-b при кайзере, в чём именно – тайная тема потеряна, вероятно, уничтожена… Крестьянин села Подольска имел общение с агентом корпуса Алленнштайна, не буду упоминать его имя тебе, оно ничего не скажет, с разведкой ныне после вывода Германией и Австро-Венгрией России из войны житель стал ей не нужен. Впрочем, есть сведения, что он затаённый агент, но ныне не представляет опасности ни для одной из стран. Если всё же ты думаешь о его ликвидации, дело твоё, мой друг».
Далее шёл ряд пожеланий, переплетаясь с воспоминаниями друзей во время учёбы. В конце письма было примечание литерой f от «fire», что означало: письмо не должно было сохраняться. Далее продолжалось под конец текста. Под литерами P. S.: «Постараюсь быть по возможности к рождеству, дождись меня и не предпринимай опрометчивых решений. С любовью, друг Освальд».
К четырём часа вечера 17 декабря на Мойку подтянулся последний из заговорщиков ликвидации Распутина как диспутанта и вредителя российского общества, неугодного соотечественника и союзника иностранной разведки. Такие, по крайней мере, распускались слухи в некоторых малозначительных кругах светского общества о Распутине. В частности, от тех, кто был недоволен правителем империи, но не был противником собственно монархии.
