Его отец граф Феликс Сумароков-Эльстон рассчитывал на кадетское образование сына и не замечал в нём надменности. Дальнейшие их разговоры были о простых гражданах, литературе, о правдолюбии Максима Пешкова, Лермонтове, чьи стихи любила читать жена генерал-лейтенанта. Князь Юсупов также случайно задел разговор о мировой индустрии, где Распутин на удивление всех отметил в отличном состоянии германскую технику.
– Да, на ткацкую фабрику, я слышал, были ввезены новые немецкие станки. Вот ведь как разыгрывается их страна, – подметил Григорий.
– А как же электричество?.. Не немцы же придумали, – возмутилась женщина.
– Нет, конечно, дорогая, это выдумки американцев, – пояснил Сумароков-Эльстон.
Распутин не возражал, но на тот ответ у него было своё мнение.
Он посчитал ненужным мировой спор, его тянуло на дерзость между поколениями. Ещё бы, возбудившись этим, ему был повод пойти в кабак и спустить там часть данного ему в довольствие царственным наместникам государства.
– Князь Феликс, ваша свадьба, полагаю, будет успешна, – произнёс в напутствие Юсупову-младшему Распутин, когда тот собирался покинуть гостиную комнату, не найдя повода для своей вставки юношеского взгляда и охладев к разговорам, разочаровавшись в неудавшейся беседе с Распутиным.
– Благодарствую, – сказал Юсупов-младший, развернувшись.
– Ваши слова меня успокоили, Григорий Ефимович. Я не вижу в вас порока и лицемерия, прошу вас, звоните в любое время, – сказал юноша и удалился.
Подействовав тем самым на гостя из Тобольской губернии, как бы успокоившись, Григорий всё же не передумал идти в кабак, искал в голове уже другой повод. «Главное, чтобы там встретились цыгане, – размышлял он. – Это… у Апраксова7 двора где-то… Там их больше вероятностей, что впустят. А! Да будет так!»
Бросив взгляд на часы на камине, на светящуюся электричеством люстру в потолке, Григорий, впечатлившись разгулом, искал повод отпустить себя и уйти из дворца. А повод был, как всегда, тот и подпитывающий. Небесный взгляд и нежность Зинаиды Николаевны сокрушали в этом мужике, что эта женщина не его, а его друга. И большого в свете человека, а скандал с изменами Распутину был не нужен. Еще, насколько мог, задержавшись до обеда, отобедав, как всегда, скромно за гостеприимным столом, Распутин, подкрепившись с некоторой грустью, направился в обитель веселья – таверну «Две бочки».
Итак, князь Феликс Юсупов-младший в комнате Распутина, договорившись о скорой встрече Распутина с его женой, улучил момент, попав в его объятия, как только тот похлопал юнца по плечу.
