Внутри кабака было не тесно, но из-за скудности запаха и темноватого пространства даже днём не было уютно даже завсегдатаям, общающимся давно знакомым людям, поэтому здесь обычно было мало народу. Митрофан Григорьевич был знаком с Павлом по службе у барина, ныне его приятелем. Так однажды расставшись на том, что новость облетела Тобольскую губернию о старце из Петрограда, повлияла на сына Григория, тот взялся за ум, уйдя в своё время от не понимавшей его жены, взял в жёны другую, моложе, у них родилось двое детей. Но сам Дмитрий, бывало, любил по-прежнему пригубить горячительных, но лёгких напитков по лояльности к его привычкам новой жены. Ныне, встретив бывшего душеприказчика, разговаривали с ним об отце Дмитрия.
– Что ты говоришь? Учиться?! – спросил Дмитрия удивлённо Павел, когда ему принесли кружку пива.
Дмитрий достал завёрнутую махорку, сунул её в рот, жестом попросил друга дать ему прикурить. Павел зажёг спичку, протянул огонь к скрутке товарища.
– Да, Павлуша, – произнёс, затянувшись, его друг, – ибо ныне ощущение у меня, что все сейчас не на своём месте и надо-ть что-то менять. А менять, дорогой, надо-ть, бы быть учёному.
Слова Дмитрия Новых душеприказчика удивляли. Он сделал два глотка, освежившись, продолжил слушать сына Григория Ефимовича Новых, ныне Распутина.
– А знаком ли тебе, Павел, наш такой земляк Дмитрий Менделеев? Тёзка, стало быть, мой.
Дмитрия уже в действительности охватило опьянение. Павел не знал о таком человеке.
– О! Друг мой, это знаменитой на весь Пентярьбург учёный муж! Он изобрёл… – Дмитрий не знал, чем прославился Менделеев, но точно знал: чем-то важным для Отечества.
– Много чего полезного, вот как то, например, что ты поджигаешь мне скрутку спичкой… Само загорается.
Павел его внимательно слушал.
– Очень важно!.. – подытожил Дмитрий.
Его напарник серьёзным лицом подтвердил его слова.
– А то, что ты про отца маго говоришь, будь то говорят, он сам с императрицей роман крутит – то не верь тому, – Дмитрий указательным пальцем повёл перед лицом Павла.
– Враки всё энто! Батя – он знаешь какой?!.
Павел был во всём внимании, ему не терпелось сообщить что-то новое о Распутине своим домочадцам и владельцам имения бывшего хозяина Дмитрия, части знакомых, которые уже именовали его по новой фамилией его отца.
– Он… добрый. Руки не поднимет, а сам работать будет и другим пособлять… А матушка, будь ей здоровие, – перекрестился Дмитрий, – кричала, бывало, на нас детишек, а отец никогда. Выведет, бывало, в холодную или сени там: мол, сиди и подумай. Так было со мной. Я нашкодничал один раз, – Дмитрий сделал большой глоток. – И всё… Всё молча… всё любя… На той весне Матрёна к нему направилась, жить там будет, – дополнил Дмитрий.
