Когда на обед готовилась курица (нечасто), для нас с Лёлькой появлялась захватывающая интрига: кому достанется душка – самая красивая косточка куриного скелета, на вкус мы предпочитали, конечно, булдыжки (куриные ноги).
Ежедневное мытьё полов, стирка вручную, глажка чугунным утюгом, разогретым на плитке, раз в год побелка – вот её основная работа по дому.
Мы с Лёлькой никогда не ходили сопливыми или золотушными – а таких хватало в нашем дворе…
Мама, естественно, не работала. В нашем доме почти никто из женщин не работал. И в том другом, куда мы потом переехали, тоже многие женщины не работали.... странно…
Сказать, что у нас было прибрано, – нельзя, чисто – да.
«Каждая вещь должна знать своё место», – много раз на дню повторяла мать, но у нас это правило не работало: ни одна вещь, кроме отцовых, не знала своего места. Спинка кровати была увешана нашими шмотками, стол был завален нашим барахлом: раскрасками, вырезками, карандашами; на полу валялись бумажные обрезки, фантики; на подоконнике – куклы; из углов выглядывали волчки и мячики, и, бог знает, что ещё можно было обнаружить в этих углах…
Кукол сначала было две: нам никогда не покупали одно на двоих – всегда
персонально каждой. Кукол были самодельные и звали их обеих одинаково – Линка (уж не знаю, откуда взялось в моей голове это имя – просто, взглянув на них, я сразу поняла: Линки!)
Раньше в отделе игрушек продавались пластмассовые кукольные головки, мать купила две таких головки, пришила к ним туловища, нарядила их в длинные платья, чтоб не видно было ног-макаронин, – но мы в них почти не играли, а играли в матрёшек самого мелкого калибра и в целлулоидных пупсиков, называя их дитюнчиками.
Пик игры в дитюнчиков приходился на Новый год, пока стояла ёлка. Прямые углы, которые образовывала ёлочная крестовина, служили матрёшкам комнатами. Нам не возбранялось снимать с ёлки любую игрушку: чайник, часы, дирижабль, парашют, грушу, огурец – всё, что могло пригодиться дитюнчикам в жизни…
Если бы мы и кокнули парочку ёлочных игрушек, нам бы ничего за это не было: на нас никогда не орали, почти ничего не запрещали, никогда не наказывали, не ставили в угол, не принуждали, не заставляли, не лишали – родители нас уважали, но мы тогда не понимали, насколько нам повезло…
-– Мой дитюнчик летит к вам в гости на дирижабле! – радостно сообщала я соседям по ёлочной квартире.
-– Мой дитюнчик побежал в магазин за конфетами, сейчас поставим чайник, – отвечали соседи.
