Марина вспомнила Юльку. Но это была мимолётная мысль – навеяло, что называется, кошками. Сейчас было не до Юльки. Ей надо было подчинить себе Дашу, Полину и главное – Настю. Чтобы они поняли, что Марина – лучше, чем Маша, что Марина – их капитан. Все дни Марина внимательно следила, как они общаются, как смотрят на неё и Варю. Пока − так же как и девчонки в школе: индифферентно. Но в школе-то на неё так смотрели богатые. А тут богатых, кроме Насти, не наблюдалось…
Посидели в холле. Разобрали ошибки в игре. Вышли на улицу. Прогулялись до магазина (в магазине запрещалось покупать газировку и чипсы), вернулись. Рядом с гостиницей была дискотека. Старшие девочки протестовали. Ложились на пандусы на площадке перед гостиницей, включали магнитолу. Тогда звук с дискотеки становился почти не слышен.
− И не просите! – кричала Елена Валерьевна. – Не просите! После прошлогоднего даже думать забудьте. Тем более, там вход платный
На небе сверкали зарницы. Где-то дождь… Марине всю ночь снились эти зарницы и что смог закончился. Утром она стала пихать девчонок. Она вставала рано, до того как Елена Валерьевна приходила будить. Толкала Варю, толкала Соню. С Соней она больше не связывалась после пинка в плечо. Марине было так хорошо, игра стала получаться. Вместо Сони всё равно некому играть. Не Даше же… Соня проснулась, осоловело уставилась на Марину, сказала раздражённо, как от бомжа вонючего отмахнулась:
− Сегодня отдых. Родительский день.
Воскресение! Неделя прошла. Ещё всего неделя, а столько всего должно произойти. И тренировки, тренировочные игры с местными, турнир. На игре будут болельщики, пацаны и Гена. На зарядке пацаны ей кричат: «Привет, лапша!», «Привет, вермишель!» Интересно, что они скажут после игр? Главное командой давить, как старшие девочки. Так они слаженно играют. И аккуратно. Не то, что Варя – как бомбовоз несётся на противника с мячом, вместо того, чтобы пас дать, она же теперь разыгрывающая, а всё в полусредние прётся. Не надо с Варей портить отношения, а то вообще игру завалит. Марина думала об этом, попивая бульон в буфете. Потом ещё сидела, ждала всех. Стали подтягиваться девчонки: сонные, помятые, мрачные. Елена Валерьевна больше не кричала: «Кашу чтоб доели! Шницель чтоб доели!» Все всё доедали без напоминания. И в магазин ходили как звери на охоту.
Редкие утренние посетители вместо «здрасьте» говорили буфетчице:
− В Москве – проливной дождь.
− Вот почему зарницы были!
