, как-то так. Маму теперь, скорее всего, вместо тёти Инессы поставят, начальницей. Смог достал уже. И совершенно непонятно, когда эта газовая камера кончится.
У нас тут на карьере нормально, даже хорошо. Не так печёт, а девчонки обгорели. (Я – нет, я – кремом мажусь.) Солнце через дым всё равно сжигает. В буфет приходят мужики по пояс голые, и женщины в топах и лифчиках. Жара. Ходят в купальниках от карьера до гостиницы, и даже некоторые на площади перед гостиницей сидят в купальниках. На бошках у многих – мокрые полотенца как чалмы, и с них как с кондиционеров капает».
На карьере можно поранить ногу о ракушки. Их много на дне. Их много и в песке вперемешку с окурками. Хоть бы Вика с Владой поранили, − мечтает Марина. Но они, гадины, всё знают про эти острые края. Они сюда шесть лет ездят. Вика обо всём предупреждает: и о ракушках, и о том, что, на пляже надо полотенца на плечи накидывать. Настоящий капитан. Варя с Сонькой аккуратно ходят по дну. Соня нашла шикарную улитку, такую крупную. Она положила её на ладонь. Варя смеётся: ей малюсенькая улиточка попалась. Марина подошла к ним. Надо же говорить, общаться, не замыкаться, и никого не бояться. Тем более тема разговора − улитки.
− Ульку нашла? Дай посмотреть.
Соня вздрогнула.
− Да не бойся. Я не кусаюсь, − улыбнулась Марина.
− Угу. Она сразу съедает, − пробасила Варя, разглядывая свою: − Ну мелюзга.
«Ну вот. Значит «угу». Как эта Влада: угу-лебёдушка. Перенимают междометия и интонации у лидера», − подумала Марина.
− Можно сесть?
Соня испуганно кивнула.
Марина села на Сонину подстилку, сильно двинув в бок Варю. Варя послушно отодвинулась, сделав вид, что не чувствует неодобрения, осуждения, озлобления. Марина делает вид, что не замечает, как Вика за ней следит. Вика чует, что Марина Соню загасит. Да, это так. Марина уже начала. Исподтишка, втихую. От того, что Вика следит, ещё азартнее. Марина станет сильнее всех. У неё отличные данные для гандбола. Мелкие по возрасту ей в команде не нужны. Соня – лишняя. Соня – дура.
− У меня дома живёт ахатина, сухопутная улька.
Марина сказала, обращаясь конечно же к Соне. Но вроде бы и к Варе (всё-таки Марина почувствовала что-то неприятное, вроде стыда, за этот сильный пинок в Варин жирный бочок):
− А как её зовут? – спросила Соня.
− Неважно. Улька она.
− А как она одна сейчас? – это Варя.
− Вроде бы жива, мама сказала.
Между тем речная улита показала одну рожку, затем другую.
– На рожке – глазики?
