Казаки вошли. За столом, внутри дома сидели два пьяноватеньких казака, и что – то прятали под столом. На столе стояли три грязных стакана, открытая жестяная банка кильки в томатном соусе, лежали перышки от чеснока (листья чеснока), и совсем не много заветренного желтого сала. Далее, в углу лежал и храпел на грязных, потрепанных фуфайках, третий приятель.
– Проходите! Здесь мы располагаемся и работаем, – сказал фроловчанин, – а, это наши орлы, – кивая в сторону пьяных, с усмешкой сказал он.
– Ты кого, это к нам еще привел? – спросил не поворачиваясь, сидевший спиной к вошедшим.
– Ты, хоть поздоровайся, – сказал фроловчанин, – ребята к нам, с Перекопки приехали.
– С какой еще Перекопки? – продолжил, даже не повернув головы тот, – ее что? Еще не перекопали? – решил пошутить он.
– Да, хорош, тебе! – громко крикнул на него другой, сидевший лицом к ним казак, – пускай люди пройдут, сядут.
– Не обращайте на него внимание! – сказал фроловчанин о задире, – он всегда такой! А ,ты поосторожнее! У меня дед, у самого родом оттуда был, из Перекопской!
– Так я ж, из Перекопской, – сказал Николай, – а ты чей? (так обычно у казаков, спрашивали фамилию, либо прозвище, которые в то время были в казачьих хуторах и станицах).
– Воронков. Дед у меня был оттуда! – ответил фроловчанин – хорунжий.
– Знаю таких, – сказал Николай, – когда я на хронт (фронт) уходил, у них казак народился, Ильей назвали.
– Так и деда моего так звали, – ответил хорунжий – фроловчанин, – а на какой фронт ты уходил?
– Это не он, а прадед его на хронт уходил, – вмешался в разговор Григорий.
Николай что-то хотел сказать, открыл было рот, но потом, замолчал.
– Ну вот, видишь? Значит, ты- земляк мой, – сказал громко фроловчанин, и обратился уже к сидевшим за столом, – пускай сядут, выпьют!
– Обойдутся, – сказал задира.
– Эй ты, хорош! – сказал второй. Он был трезвее, – пускай люди, правда, присядут.
– Что, самогон твой попьют, боишься? – сказал грубияну фроловчанин.
Сидевший спиной уткнулся безумными глазами в точку на стене и глубоко задышал, как это делают обычно быки, когда они недовольны.
– По сто грамм выпьют пускай! Все тебе меньше достанется, – продолжал речь фроловчаник, – дежурить, кто за тебя ,сегодня, будет? Пушкин что ли?
– Да нет, братец! Не пьем мы, пост нынче! – поблагодарил Николай, – чай если только.
– А, что за пост ? – спросил почти трезвый из-за стола, – да, вы присаживайтесь.
– Да, что ж вы братцы? Не знаете, что ли? – продолжил говорить Николай, – Успенский нынче пост!
