Советник был в чуть затемненных очках в золотой оправе, в красивой белой рубашке, рукава которой он немного подвернул от жары, темно-синих брюках с дорогим кожаным портфелем. Его движения были энергичные, он несколько раз вставал и куда-то уходил, потом возвращался обратно. Разговаривал он аккуратно, взвешивая каждое слово, чувствовался большой опыт общения с афганцами.
– Да, мы в курсе бедственного положения нашего друга доктора Наджибуллы, – говорил советник, – Советского Союза, «шурави», больше нет, нас всех предали.
– Англичане скоро выпустят из Пакистана талибов, – отвечал Саид.
– Какова будет позиция вашей семьи в решающий час? – спрашивал советник, сверля его внимательным взглядом – дайте Наджибулле возможность покинуть страну перед приходом талибов. Его семья в Индии, дайте ему возможность уехать к семье.
– Вы не можете перекладывать решение проблем, созданных уходом «шурави» и прекращением материальной поддержки на нас, – огрызался Саид, – мы вынуждены выживать, у нас всего 13 тысяч бойцов, мы объединяемся с северными командирами для создания северного фронта противостояния талибам, это все, что мы способны сделать.
– Мы не снимаем с себя ответственности за действия нашего правительства, – отвечал советник, – но и вы не должны забывать, что лично для вашей семьи доктор Наджибулла очень многое сделал.
– Да, вы правы, мы помним добро, что сделал нам этот благородный человек, и я понимаю, на что вы намекаете, напоминая нам об этом. Да, наша семья поступила подобно вам, мы тоже его предали, как предали его «шурави». Но что сделано, то сделано, видно такова его судьба. Сейчас вы должны отдавать себе отчет, что далеко не факт, что наши объединенные силы смогут долго сопротивляться талибам, и тогда они подойдут к границам Таджикистана и Узбекистана, что чревато для России большими проблемами.
– Мы осознаем колоссальную угрозу и возможные последствия приближения талибов, поэтому обещаем со своей стороны помощь формируемому Северному Альянсу в борьбе против новой террористической группировки.
Под воздействием напитков все расслабились. Я же продолжала смотреть на советника в изумлении, так как впервые в жизни слышала подобные вещи. Через некоторое время я решилась и осторожно спросила:
– Простите, а вы кто?
– Я востоковед, – ответил он, – моя работа страны Востока, в том числе Афганистан.
– А разве есть такая работа? – удивленно спросила я.
–Да, есть, – улыбнулся он.
После ресторана мне было нужно заехать к родителям на Марьину Рощу, Поляков был с нами в машине и неожиданно сказал, что он тоже хочет зайти со мной домой. Я удивилась и согласно кивнула головой. Саид после обильного застолья заснул прямо в машине. Молча войдя в лифт, мы поднимались на нужный этаж. Я пыталась понять, зачем он это делает. Резко распахнув входную дверь, он быстрыми шагами прошел прямо на кухню. «Где родители?!» – громко спросил он. Пришла мама, советник сел на табурет напротив нее. Я удивилась тому, как он вдруг изменился. Только несколько минут назад он еле выполз из ресторана и со смешками и прибаутками упал в машину. Сейчас же на кухне сидел трезвый и пугающе серьезный человек. «Что вы делаете?! – произнес он, окинув нас мрачным тяжелым взглядом, – Вы вообще осознаете, во что ввязывается ваша дочь? Забирайте ее немедленно! Пусть лучше она за негра выйдет, раз ей наши ребята настолько не по вкусу. Поверьте, это будет гораздо лучше для нее». Сказав это, он так же стремительно встал и вышел.
