Крестинский, тяжело вздохнув, умолк. О чем-то сосредоточенно думал и Глеб. Они подошли к пологому берегу небольшой запруды, куда раньше гоняли лошадей и скот на водопой и присели на поваленный ствол дерева. Глеб достал портсигар, протянул Владимиру, но, вспомнив, что тот бросил, усмехнулся и спрятал его обратно:
– Все у тебя, Володя, так просто, Ленин, Троцкий. Что они одни и задрали подол матушке-России? А-я- яй! Сукины дети!
-Вот тут-то, Глебушка, мы и подошли к самому главному! Правильно, не будь Ульянова с Троцким, возникли бы Кузьма и Ерема! Дело же не в них! Их породило время, сама социальная обстановка в нищей, неграмотной, воюющей и терпящей немыслимые бедствия стране. Не надо было доводить народ до каления, до красного каления! Царя кто – Троцкий скинул, а? То-то! Его скинули милюковы с алексеевыми.Те заболтали революцию, а те ее продали. Власть наверху разложилась до такой степени, что министров стали назначать враги, а ведь народ это видит, остро чувствует в залитом водой окопе, где вшей кормишь месяцами, нервы обнажены, перенатянуты, да ты и сам это знаешь. И, если болтают вокруг солдата, что немка – царицка с Распутиным спит, Николай не просыхает, а у него нет даже сухих портянок, да что – портянок, патронов порой нет, да еще мать пишет, что спуталась его Матрена с пленными австрийцами… А большевики провозглашают: земля – крестьянам! Землицу делить! Тут, хоть Троцкий, хоть Иванов – без разницы! Ему, солдатику, домой надо! И лучше- с винтовкой.
-Да-а-а… И повалили в тыл полки и дивизии.
– Ты-то, в Генштабе, как уцелел, говорят, там тоже красные учинили расправу?
– Было… Мы все, естественно, служить им отказались, но на службу, скорей по привычке, еще ходили. Однажды толпа солдат, во главе с каким-то долговязым латышом, обезоружив всех, погнали на вокзал, заперли в вагоны и, ничего не объясняя, не дав даже воды, держали сутки. Потом тот же долговязый, явившись на заре с ротой солдат, открыв двери, дал команду: -Выходи! Кто будет работать в Генштабе и дальше –становись налево, кто не желает служить новой власти, направо! -При этом он объявил, что они, то есть большевики, уже научены быховским опытом и просто так никого не отпустят! У каждого кто-то из семьи уже у них под арестом, да и те, кто не пойдет, не проживут и полчаса. И точно, те, кто отходили вправо, тут же за углом кончались. Так погибли полковники Климов и Рутенберг…
– И ты, ты…, стал им служить? –Глеб, взволновавшись, привстал и непроизвольно поддел носком сапога что-то, белевшее под корягой и перед ними выкатился на траву вдруг начисто обглоданный и высушенный ветрами , сияя белизной, человечий череп. Крестинский, нагнувшись, со спокойным видом взял его рукой и развернул пустыми глазницами к себе. Помолчав, тихо сказал:
