Потом она ела и разговаривала. Я позволял ей выговариваться, вовремя кивал и вставлял односложные высказывания, погрузившись между тем в раздумья. Я кормил её, позволял выговариваться, выслушивал и восхищался, иначе говоря, обхаживал со всех сторон, не оставляя путей для отхода. Но беседа с ней не приносила мне удовольствия, я решил, что мы оба знаем наши сегодняшние роли, и просто следуем сценарию.
Вскоре я стал прислушиваться к ссоре сидящей поблизости пары, но не переставал разглядывать её карие лошадиного окраса глаза.
– Ты вернулся в других носках.
– И что? Ноги вспотели, вот и переодел.
– Почему же раньше они не потели?
– Что?
– Почему раньше у тебя не потели ноги?
– Даже не знаю, не обращал на это внимания.
… и я всё-таки решила доучиться, восстановилась, разошлась с бывшим…
– Знаешь, что я думаю по этому поводу? Что ты гнусный обманщик!
– Господи, да что с тобой! Докопалась до носков! Нельзя было просто приятно провести вечер?
… аборт не пошёл мне на пользу, но в физиологическом плане, всё в порядке, не волнуйся, – хм, – хмыкнул я, и она продолжала, – в психологическом я долго пребывала в депрессии…
– Я объясню тебе, почему я «докопалась». Сегодня, ты, наверняка, отпросился с работы пораньше, потому что та дрянь снова позвала тебя к себе, и когда ты попал к ней домой, то попросился в туалет, и сменил там носки, чтобы она не чувствовала вони твоих ног. Ты осчастливил её, и резко назначил нам ужин, чтобы не чувствовать себя виноватым.
Тут я рискнул повернуть голову, и увидел, что из лица мужчины ушла вся краска.
– Твой дружок в пьяном угаре орал об этой схеме, когда они с Кристиной приходили к нам на ужин. Ты был так пьян, что уже этого и не вспомнишь. Он даже рассказал, куда нужно девать грязные носки, чтобы не выходить с ними в руках их туалета.
Мужчина сглотнул слюну. В его глазах я увидел пепел сгоревшей надежды.
… но сейчас у меня всё хорошо, я получила диплом, и больше не терплю измен…
– Убирать в карман. И знаешь, что я сделала первым делом, когда ты заскочил домой прямиком в ванную? Достала это из кармана твоей куртки.
Женщина расстегнула сумку и достала пластиковый прозрачный пакетик в котором лежали чёрные носки. Мужчина просто молчал. Он не походил на человека, который стал бы отпираться до последнего. Он не был крысой, которую загнали в угол.
Женщина медленно развернула пакет и, наклонив его над блюдом мужа, бросила носки в его венгерский гуляш. Затем встала, надела пальто, повесила сумку на плечо и ушла. Без слов, без криков. Наверняка, позже она простит его.
