– Да, уже конец лета, но мне так надоели все свои наряды, – махнула она волосами, оправдываясь. – Как ты? Я почти ничего о тебе не слышала со школы, знаю только, что ты поступал. Уже окончил учиться?
– Тебе пошло бы розовое, – посоветовал ей я, – только, наверное, нужен размер поменьше.
Она казалась маленькой и хрупкой, как фужер, и удивилась, что я не ответил на её стандартные для бывших одноклассников вопросы. Опешив, она улыбнулась.
– Да? Розовый совсем не мой цвет. Если помнишь, я предпочитала тёмные тона.
Мне понравилось, как она покорно переменила тему. Последнее, о чём я хотел разговаривать, так это о своей жизни.
– Конечно, помню, – откровенно соврал я. Я совершенно не помнил, как она одевается, потому что вглядывался всегда только в лицо, больше всего внимания уделяя глазам и губам. А ещё мне нравились её щёки, всегда запудренные, потому что прыщавые и …
– Адам, – вырвал меня из оцепенения голос девушки, – о чём задумался? Девушка мило улыбалась и смотрела мне в глаза.
– Ни о чём, – снова соврал я. – Думал о той одежде, которую ты раньше носила. Чёрную такую. Неплохо было, но сейчас так не делай.
Она опустила голову, и уголок её рта пополз в сторону и вверх, словно фуникулёр.
– Знаешь, – сказала она, – я сюда пришла с подругой, но ей пришлось уйти, её парень по какому-то поводу жутко заревновал. И теперь платье оценить некому. Я подумала, может, ты мне поможешь?
Этот тревожно-волнующий момент предвкушения возможного наслаждения – самый приятный в зачинании любых отношений. Потому девушки так любят флирт: это легко, красиво и очень приятно.
– Конечно, – пожал плечами, но с улыбкой, согласился я, и поднял пакет с покупками на уровень груди, – я уже всё купил, и никуда не тороплюсь.
Когда она скрылась с несколькими платьями за занавеской, я уставился в пространство, пытаясь понять, что происходит. В пространство попал кассир. Ещё один манекен, обслуживающий клиентов. Чек, спасибо за покупку. Чек, спасибо за покупку. Монотонный процесс. Всё это было так обычно: магазин, вещи, женщина, кассир. Сводящая с ума обыкновенность, которая внезапно показалась мне чем-то простым и очень лёгким. Я понял кассира: он просто выполнял свою работу, отдавался воле жизни.
– Будь, что будет, – посоветовал я совету, и улыбнулся, когда она показалась впервые.
Она показалась в красном, зелёном и голубом, а я придумывал недостатки, чтобы она купила розовое, где был глубже вырез, между тем, размышляя, кем была для меня эта девушка – напоминанием грустного прошлого или трофеем пронесённым сквозь годы, – и кем могла стать? И кем для неё был я: случайным знакомым или возможным вариантом? Или манекеном с говорящим ртом и парой глаз? Имело ли это значение? На фоне девушки в платье многое теряет смысл.
