– Так ему ироду и надобно! – перешептывались бабы разбуженные, пока воеводу с помощью железного обруча распинали на телеге.
– Пощадите, разбойники! – верещал поломанный воевода, – милостью царя-батюшки Алексея Михайловича, заклинаю о снисхождении! Неповинен я перед казаками, детьми умоляю, не трогайте!
– Ах ты, пёс шелудивый, воришка казённый! А ну, братушки, тащите сюда его выпрысков!
Казаки притащили за космы закованных в цепи детей воеводы и подвесили их на столбах, воздвигнутых на скорую руку, словно на виселице. Когда второго мальчонка поднимали за скованные за спиной руки, хрупкие плечи ребёнка не выдержали и переломились. Хруст разнёсся над головами людей, и несколько баб в ужасе закричали, отворотив лица.
Телегу с воеводой загнали под виселицу, чтобы отец видел мучения своих чад. Казаки начали стегать кожаными кнутами с острыми иголками извивающихся в конвульсиях и боли детей. Их поросячий визг заполнил площадь. Кровь ручьями стекала на онемевшего от страшных видений отца. Понимая, что воевода совсем лишился дара речи, казаки отрубили ему голову, а детей скинули со столбов на землю.
Следом приволокли митрополита Иосифа, и, объявив его дьяволом, вырвали из груди сердце чугунными клешнями, раскалёнными до красна. Некоторых возмущавшихся произволом восставших казаков побили и вместе со стрельцами изрубили саблями. Мёртвые тела покидали в яму, где лежали безголовые дьяки, после чего начали грабить жилища покойников.
– Смотри, Стёпка, сколько бус да побрякушек серебряных для своей блудницы насобирал нахлебник! – говорили Степану Разину казаки, обшаривая комнаты в доме убитого воеводы. – Возьми золотые серьги да кольца, своей царевне подаришь.
– Бабе несносной сколько не принеси, всё малу будет. Что в ней проку для души казацкой, только бремя тяжёлое, – отвечал Разин, листая записи бывшего хозяина дома.
– Взял с собой, будь любезен подарочками да гостинцами баловать, – смеялись казаки.
– Тьфу, на вас дармоеды бесстыдные! Растрещались о бабе словно тетерева надутые, не к добру посадил я её на кораблик свой, видно час пришёл распрощаться нам.
– Да что же ты, Стёпка, утопить что ли её собрался в Волге-матушке? – засмеялись казаки.
Тяжело посмотрел на них атаман, хмуря свои чёрные брови.
В полдень казаки вместе с примкнувшими к ним мужиками потащили награбленное добро на стоявшие в засаде струги. Отчалив от берега, вместе с атаманом они раскупорили кувшины с вином и начали отмечать успешное взятие очередного города. Запьянев, один из ближайших к Разину казаков Ерёма, поднял кружку за погибшего друга атамана в бою у Свиного острова:
