– Сейчас, здесь в Берлине, – никто, – уверенно ответил Таллер.
Монке и Мюллер вновь многозначительно переглянулись.
– Ваш план слишком хорош, и это подозрительно, – засомневался Мюллер.
– Вся его сила в простоте
– Назовите слабое место вашего плана. Должно же быть слабое место.
– Слабое место – ваша нерешительность.
– Перестаньте, Таллер, строить из себя единственного спасителя фюрера, – едко заметил Мюллер.
– Через час с небольшим он уйдёт из жизни, и тогда ничего уже нельзя будет изменить.
Таков был последний довод Талера, после чего он ожидал от участников совещания окончательного решения – да или нет.
– Монке, – Мюллер повернулся к генералу – если вы согласны с планом, возьмите на себя военную часть, а я займусь всем остальным.
После этого Мюллер встал из-за стола, вслед за ним поднялся Монке.
По установленной процедуре за час до подачи блюд к столу фюрера на кухню для проверки продуктов вошли два офицера СС и его личный врач.
– Чем ты нас порадуешь сегодня, дорогая Констанция? – спросил Вернер Хаазе, имевший сразу два звания – профессора медицины и оберштурмбанфюрера СС.
– Спагетти в томатном соусе и черничный торт на десерт, – ответила Констанция Манциарли, служившая в бункере личным поваром и диетологом Гитлера.
Все трое дегустаторов сели за стол. Констанция поставила перед ними эмалированную кастрюлю со сваренными макаронами и блюдце с соусом. На глазах у эсесовцев из этой кастрюли она положила каждому в тарелку небольшую порцию макарон, затем то же самое проделала с соусом.
До января 1945 года при ставке содержали группу специально отобранных девушек-дегустаторов, которые ежедневно, три раза в день проверяли на себе безопасность подаваемых фюреру блюд. Однако, после падения Восточной Пруссии и перебазирования ставки в бункер рейхсканцелярии от отряда дегустаторов решено было отказаться. Функции девушек перешли к сотрудникам личной охраны Гитлера.
– Очень вкусно, Констанция, – оценил блюдо доктор Хаазе.
Молодые офицеры, молча кивая головой, подтвердили это мнение.
– Хорошо, я думаю, через полчаса можно подавать, – поднявшись из-за стола, распорядился доктор и покинул комнату.
Констанция взяла кастрюлю и в сопровождении одного из офицеров отнесла её на кухню для дальнейшего разогрева. Офицер вошёл вслед за ней и встал у стены. В его обязанности входило не выпускать из виду прошедшие проверку продукты и не допускать никого на кухню.
Однако туда, внезапно, явился начальник всей личной охраны Раттенхубер в сопровождении ещё одного офицера. Сразу с порога генерал спросил у охранника кухни:
