– Птюх, птюх,– еле слышно плюнул «Mannlicher» и Амбал, с прострелянной ягодицей и правым плечом, взвыл, заваливаясь у грузовика.
– Бах, бах,– и оба грузовика, накренились.
– Тах, тах, тах,– внес свою лепту Кайда, и водители грузовиков добавили список «трехсотых».
– Интересно, по кому они так смачно лупят? – Носорог открыл дверь багажника. Майор аккуратно положил карабин на заднее сидение “Pajero”:
– У страха глаза велики. Пущай пуляют, раз патронов много. Поехали, яму для бегемотов проверим. Внесем последний штрих.
– Думаете, такой плюхи маловато будет? – Чупа-Чупс разместился на заднем сидении.
– Полагаю, не достаточно. Это первая реакция. Привыкли нахрапом, а тут облом. Сразу по сусалам. К тому же непонятки. Кто, что, какими силами?
– Парни серьезные, быстро в разум придут,– капитан закрыл багажник джипа,
– по коням?
Носорог, плавно притормозив, объехал обочиной широкую лужу и остановил “Pajero”:
– Чуть позже след накатаю, гнать телепузики уже не будут, полагаю.
Глава 12. «Четыре канавы, тридцать три ямы …»
Кайда присел, осматривая лужу:
– Капитан, джип поставь метрах в ста. Жаль маскировочной сетки нет.
– Как нет? – подошел Морозов,
– очень даже есть. У контрабандистов одолжил. В моем рюкзаке лежит.
– Командир, запасливым малец у нас растет. Любо-дорого. И, отчаянный, без трусов спит,– Носорог изобразил простецкую физиономию.
– Да, иди ты, товарищ капитан … “Pajero” прячь,– отмахнулся Чупа-Чупс,
– лужа как-то того. Не впечатляет. Мелковата, вроде.
– Иллюзия, гражданин начальник, не более того,– Носорог, плюхнувшись на сидение, запустил двигатель.
– Это хорошо, раз не впечатляет. Капитан тут, как кубовый экскаватор копал. Углубил больше метра. Сверху каркас из веток и полиэтиленовая пленка. Воды с грязью на два пальца. Пойдем, позицию покажу, – майор оглянулся назад.
Тишина висела вокруг, только жабы блажили в соседнем болотце, да пичуги устроили разборки на пышном кусте с яркими ягодами.
– Волчья яма,– ухмыльнулся Морозов, баюкая винтовку на руках.
– Скорее бегемотовская, учитывая здешнюю специфику,– Кайда посмотрел на небо,
– до заката еще весьма далеко.
От кавалькады на ходу остался один грузовик, и тот катил как-то боком, напоминая битого жизнью пенсионера. Мятый капот, лобовое стекло в паутине трещин, заднее колесо чуть спущено. Но, африканский темперамент давал о себе знать. Водитель на прямых участках подстегивал бедолагу, разбивая на тысячи брызг, попадавшиеся лужи. Поредевшая пехота, нахохлившись, тряслась в кузове с откинутым тентом. Встречный поток освежал. Впередсмотрящий, по-матросски расставив ноги, зорко смотрел по сторонам.
