– Ань, а ты не помнишь, салфетки мы покупали? – я задумчиво посмотрела на огромный чёрный пакет, стоящий на дальнем столе.
– Сейчас посмотрю! – с готовностью откликнулась Аня и бросилась в другой конец помещения.
– Осторожней!
Мой предупреждающий вопль совпал с грохотом от падения стула, который неуклюжая учительница истории задела и вслед за которым чуть не полетела сама.
– Анна, ну что же это такое! Когда ты научишься медленно ходить!
– Кажется, уже никогда! – Аня, чуть не плача, стала быстро-быстро растирать ушибленную коленку. – Неужели сломала…
– Да ты что! – отбросив нож в сторону, я кинулась к ней. – Ну-ка, согнуть можешь?
– Могу… Нет, похоже, просто ушиб. Слава богу!
– Подожди, я маме сейчас позвоню!
– Маме? – удивилась Аня. – Моей? Не надо, пожалуйста, Дарья Александровна!
– Своей маме, своей. Она у меня врач! А я вечно забываю, то ли холод надо прикладывать на ушиб, то ли тепло…
– Ой, так я знаю, Дарьсанна! Не звоните, я сама теперь как доктор. А коленке моей нужен холод. И желательно поднять ногу повыше, чтобы отёк уменьшить. Я обычно из морозилки лёд беру, знаете, в таких пластиковых штучках он.
– Ага, кубиками. Знаю. Так, садись сюда, ногу на стол положим, а лёд я сейчас принесу. И не двигайся больше, а то знаю тебя – ещё куда-нибудь влезешь и что-нибудь разобьёшь!
– Я постараюсь, – улыбнулась Аня.
Я выскочила из учительской. И нос к носу столкнулась с Андреем Крымовым.
– О, Андрей Палыч, вы вовремя! Срочно принесите мне лёд из холодильника!
– А что, банкет уже начался? Без меня?
– Пока только драка. У нас тут всё наоборот. Ну, идите же, а то у неё отёк будет!
– У кого?
– Анна Аркадьевна коленку ушибла, нужно холод приложить!
– Аня? – он побледнел.
– Ты чего, Андрюш?
– Я мигом!
Он исчез, будто в воздухе растворился. Человек ста килограммов весу и ростом на две головы выше меня… Однако!
Вернулся Крымов через минуту. Я успела только зайти обратно в учительскую и наклониться к пресловутому пакету с салфетками. И всё!
– Ну ты шустёр, бобёр! – удивилась я.
– Анна Аркадьевна, что с вами? – не обращая на меня внимания, он бросился к девушке.
– Жива наша Анна Аркадьевна, – пробормотала я, но меня никто не слушал. Ребята смотрели друг на друга такими глазами, что я поняла – я тут, кажется, лишняя.
– Да вот, ушиблась, – наконец выдавила из себя Белохвостикова.
– Ты лёд-то приложи, рыцарь! – хмыкнула я и, пристроив салфетки на стол, вышла из кабинета. Сами теперь справятся. Не маленькие.
