‒ И как ты объяснишь подчиненным наличие лучшего друга, по совместительству моего брата, у себя в казематах? Пойдут слухи. Возмущения. Народ скажет, что я женился и устраняю конкурента. Так и до переворота недалеко. Нет уж, сейчас пообщаемся и доставим в лучшем виде в академию. Мне доложили об изменениях, возможно, на какое-то время новатор на этой должности не помешает.
‒ Спасибо, Асмонд, ‒ улыбнулась я. У Брана одна бровь поползла наверх и тут же вернулась на место. ‒ Как мне к вам обращаться?
‒ На людях, либо как все ‒ Ваше Величество, Государь или мой царственный брат, а в нашей тесной компании, так же как и в нормальной семье, по имени. Непривычно слышать из этих губ официальное обращение в приватной обстановке, ‒ теневик укоризненно фыркнул.
‒ А ты, Бран, мог бы и по вежливей себя вести, все же посланница богини, без нее у нас на руках было бы полумертвое тело. Или мертвое, ‒ я ликовала оттого, что этого хама поставили на место.
‒ Это только если она та, за кого себя выдает, ‒ процедил в ответ Мортен и сверкнул глазами в мою сторону. Он открыл ларец, что-то черканул на бумажке и, бросив, накрыл крышкой.
‒ Хорошая у вас почта, только телефон не в пример удобнее, ‒ вырвалось у меня, а государь заинтересованно посмотрел, пришлось рассказывать о прелестях интернета, мессенджеров, мобильной связи и о Почте России, о скорости которой ходят легенды. ‒ У нас даже смеются, что именно ее сотрудники придумали изюм.
А когда я перешла на машины и самолеты, в дверь постучали, зашел Саймон и внес небольшую коробку, поставил ее перед Асмондом и, поклонившись, удалился. Бран же вытащил из нее неказистый камень и протянул мне.
‒ Возьми и расскажи снова, о том кто ты и как сюда попала. Но не думай соврать, будет больно.
Я вздохнула и вновь пересказала события недельной давности, крутя в руках булыжник.
‒ Камень как камень, ‒ этими словами закончила рассказ.
‒ Ну не скажи, ‒ улыбнулся Асмонд. ‒ Это камень правды, артефакт. Если соврать, держа его в руках, то испытаешь неимоверную боль, а ожоги будут заживать очень долго, при том, что ложь, примененная во вред оставляет неизлечимые раны, ‒ камень тут же оказался на столе, от меня подальше.
Недовольный Бран забрал его и сложил обратно, с таким насупленным видом, будто расстроен, что я сказала правду.
‒ Что ж, не смотря на правдивость твоего рассказа, не знаю, кто бы из предполагаемых заговорщиков смог бы одолеть Герона в его же кабинете, и тем более вытащить душу.
