Старушка подошла к скамье Ли Бана.
— Подвинься, Ком. Моим старым костям нужно больше места, чем твоему обвисшему заду.
Ли Бан открыл рот, чтобы спорить, но вздохнул и подвинулся, чтобы Нацуко села. Ю улыбнулась и продолжила вырезать одежду Героя, умело двигая ножом, маленькими движениями добавляя детали.
— Вижу, ты нашла еще одно чудесное заведение, — сказала богиня. — Что ты тут делаешь?
— Выпиваю, — Ю не поднимала взгляда. — Жду тебя. Думаю о том, как глупо некоторые мужчины борются с облысением.
Ли Бан похлопал ладонью волосы.
— Хм, — буркнула Нацуко и посмотрела на Ли Бана. Толстяк глядел на них обеих, щурясь, выглядя испуганно, словно кто-то из них мог вот-вот укусить его. — Кто этот ком? Наемник?
Ю пожала плечами.
— Я просто надеялась, что он не убьет меня ради вина, — она невольно ощущала себя увереннее, ведь Нацуко была рядом. Она стала смелее, потому что богиня была одной из фигур.
— Я ищу работу, — Ли Бан улыбнулся, глядя на них по очереди. — Мне больше нечего делать. Вербовщики тут, в Бан Пинь, и я собирался вступить в армию, но, — он вздохнул, — они не хотят меня.
— Почему нет? — спросила Ю. Искусству Войны нужно было знать силы и слабости каждой фигуры, чтобы использовать их полный потенциал. Конечно, каждый стратег знал, что некоторые фигуры годились только как щиты.
— Я не вижу в темноте, — Ли Бан объяснил, почему постоянно щурился.
Нацуко рассмеялась, а толстяк вздохнул и почесал грязным ногтем деревянный стол.
— Это делает тебя помехой почти все время, — сказала Ю. — Армия должна быть готова биться на любом поле, особенно при засаде.
Ли Бан вздохнул, взял свою булаву и встал.
— Сколько ты хочешь? — спросила Ю, не дав ему уйти. — Четыре льен в день?
Глаза Ли Бана загорелись. Он поднял руку, посчитал на пальцах и закивал.
Ю взглянула на Нацуко.
— Дай ему десять льен сейчас, — она пронзила Ли Бана строгим взглядом. — Назовем шесть дополнительных бонусом за согласие. И по пять будешь получать каждый день, пока я не отпущу тебя со службы мне.
Богиня приподняла бровь. А потом махнула морщинистой ладонью над столом, оставив десять кружащихся монет.
— Цзю Сивэн потеряла их на пути на рынок сорок пять лет назад, — сказала она. — Споткнулась об камень на дороге и не поняла, что ее кошелек развязался, а потом было поздно. Ее семья была голодной в тот день, и младший сын из-за этого стал преступником. Его повесили через два года за убийство пекаря ради лепешки. У каждой потерянной вещи есть история.
