– Они, видно, в харитоновскую бывшую хату въезжают, – не унимался Крапива, поравнявшись со мной, пока я пер вперед, одновременно приказывая члену лечь. По делам идем, а этот змей одноглазый ожил, смотри. Попозже навестим королевишну. Куда денется. Она.
Я промолчал, выглядывая впереди у*бка Самвела и его шакалят. Один не придет, ясно же. Эти носатые всегда толпы собирают. Толпой же оно не так ссыкотно, да? В одиночку они только и умеют телок прессовать и то из тех, кто попугливее, или малолеток.
– Окна напротив. – Бля, ты чё такой до*бистый-то? Я сам не знаю, что ли. – Судьба, Зима, прям судьба.
Смотрю, кто-то в себе Петросяна отрыл.
– Тебе зубы жмут? Или все целые кости организм напрягают? – затормозив, развернулся я к придурку говорливому. – Чё выпрашиваешь?
– Эй, тормози, Зима, – заржал он примирительно, но по глазам я просек – дружбан уловил, что почти напросился. – Я ж просто так… Ну свежее мясцо на районе нарисовалось. Ничо такое. Типа кто первый…
– Отвали, бля! Нашелся тут *барь-тероррист! Первый всегда я. Если захочу. А до меня все мимо ходят, ясно?
Костян и Самсон мигом закивали, зная мою натуру. А вот Крапива… чё-то мне его пристальный взгляд, что он не отвел, не понравился. Прищурился, бровь поднял, губой верхней дергает. Уж не скалиться ты на меня собрался, дебил? Из-за телки, что мельком увидал?
– Зима, братишка, как поживаешь, дарагой? – загнусавил за спиной Самвел.
– Х*й моржовый тебе брат, – с ходу не стал миндальничать я, разворачиваясь.
Ну так и есть, десяток чернявых, кто с битами, кто с цепями. И зная их поганую натуру, не факт, что за углом еще столько же не сныкалось. Пох*й, мразоты. Копытами козлиными вон в землю бьют, плюются демонстративно, шеями, типа разминаясь, поводят. Ну мы сейчас вас разомнем – хер кто обратно соберет. А с кошкой белобрысой и оборзением внезапным Крапивы потом разберусь.
– Если ты думаешь, что я буду постоянно убирать весь твой бардак и терпеть вот это возлежание с пивом, то черта с два!
Вот уже два дня, как я отдраивала это пристанище многолетнего срача, пока Кир продолжал корчить из себя несчастного принца крови в изгнании. Валялся на продавленном диване, сосал пиво прямо с горла, зажевывая чипсами, и пялился в потолок. Он даже курить прямо в квартире попробовал для начала, но, схлопотав мокрой тряпкой, стал выходить на захламленный балкон. Он и вставал-то только покурить, смотаться слить пиво в санузел и за новой партией до ближайшего ларька. При этом бутылки и пакеты от чипсов за собой собирать не утруждался.
