Казалось, все было как обычно.
Энца листала книгу все нервнее, потом взяла еще два справочника по истории, хмурясь, стала сверять записи.
Потом выпрямилась, сложив руки поверх книг.
– Я больше не могу, – тихо сказала она наконец. – Я все время путаю. Это невозможно. Я это все уже выучила когда-то, и сдала, Там, у нас. А новое не ложится, как будто кто-то взял и пошутил, придумал новые имена и события. Я весь день потратила на одну главу, и так и не запомнила ничего.
Джек напрягся, слыша незнакомые ноты в ее голосе, а Борис отмахнулся.
– Ничего, устаканится.
Энца аккуратно закрыла все книги, сложила их стопкой и вышла. «Я скоро», – невнятно пробормотала она.
И дверь прикрыла осторожно, бесшумно.
Джек рванул с места так, будто увидел что-то страшное. Борис даже пивом подавился.
– Эй, – сквозь кашель просипел он, – ты чего?
Но Джек уже не слышал, дверь за ним захлопнулась.
Энцу он нашел в саду. Она стояла возле старой скамьи под яблоней, шатром раскинувшей перепутанные ветви. Отвернувшись спиной к дому, Энца ревела как девчонка.
– Бесы его возьми, – сказал Джек, подходя к ней. – Ну, что случилось?
– Не получается, – выдавила из себя Энца, – ничего не получается. В моей голове ничего не укладывается. Я все путаю… что было на самом деле, то есть у нас, а что у них. Я все завалю… тут ничего не нужно из того, что я умею… кому я тут нужна? Что меня тут ждет?
Джек вздохнул и сел на скамейку. Поежился.
– Дерьмо, ну и холод.
Энца всхлипывала, растирая лицо рукавом черной кофты, Джек молчал, глядя сквозь ветви на серое небо.
– Забавно, что все тут настолько похожее, – сказал он, – даже всякие цветы, деревья, названия. А созвездия другие.
– Тупые созвездия, – сопя, отозвалась Энца.
– Это у тебя, видимо, подростковый кризис, – неодобрительно заметил Джек.
– Я не подросток, – ответила Энца. Она уже не плакала, только шмыгала покрасневшим носом.
Обхватив себя руками, она исподлобья поглядела на Джека. Тот пожал плечами в ответ.
– А чего ты ждала? Не мое это совсем, – пробурчал Джек. – Мне не нравится утешать и успокаивать.
Энца замерла и сжалась.
А потом сделала свои выводы, и Джек с интересом наблюдал за ее лицом, на котором как всегда друг за другом летели разнообразные эмоции.
– А я все время ною, – с ужасом сказала она, – и ведь я не подумала, что тебе тоже плохо. Тебе плохо, да?
– Но-но, – опасливо сказал Джек, – вот только давай без этого, ладно?
Но Энца его не слушала. В порыве раскаяния и сочувствия она подошла ближе и схватила упирающегося Джека за голову и обняла, прижав лицом к своей груди. Джек сначала поворчал, но почти сразу перестал отбиваться и обмяк.
