Напарник ответил ей простым бесхитростным взглядом. А потом ухмыльнулся:
– Ну? Поможешь?
Честно говоря, Энца не знала, что именно толкнуло ее согласиться. Надо было держаться до конца и заставить Джека самого разбираться в своих делах. Но она дала слабину, согласилась, а потом уж не могла дать задний ход.
– Вот тут, – сказал Джек и показал пальцем на основание шеи.
Он сел в кресло, чтобы ей было удобно, и откинул голову.
«Представь, что ты просто берешь у него энергию, – сказала она себе, но ладони все равно предательски вспотели. – Чего я нервничаю, даже смешно».
Энца быстро вытерла руки о джинсы и положила их на плечи Джеку, склоняясь к его шее.
– Ты как вампир, – совсем рядом раздался его голос, щекоча дыханием кожу.
Знакомый запах табака и цветов, слабый пряный аромат одеколона привычно окружили ее, но в этот раз все было… неправильно? Слишком близко, слишком близко, заныл вдруг внутренний голос, сердце предательски пропустило удар. Энца едва не отпрыгнула назад, послав напарника ко всем чертям, но усилием воли взяла себя в руки. Отбросила жесткую прядь светлых волос и оттянула немного воротник его футболки.
Щеки пылали, и хорошо, что Джек этого не видел – посмеялся бы обязательно. Она осторожно прикоснулась губами к сухой горячей коже и, вздохнув, прикусила.
Джек едва заметно вздрогнул, а Энца шагнула чуть ближе, становясь удобнее. Джек машинально придержал ее за талию, когда она шевельнулась, и привычный холод его руки пронизал током до позвоночника.
Энца прикусила сильнее, а потом втянула кожу между зубов, чтобы наверняка уж. Засос так засос.
Оттолкнула и отворачиваясь, неожиданно севшим голосом сердито сказала:
– Дурак ты, Джек, и идеи у тебя все дурацкие!
Джек промолчал, рукой прикрыв укушенное место. Друг на друга они не смотрели, и минут через десять Энца засобиралась домой.
– Подвезти? – сумрачно спросил напарник, не отрывая взгляда от экрана.
– Не надо, я пешком до общежития, – так же хмуро ответила она.
На следующее утро, не в силах уже выносить гнетущего напряжения, Энца изо всех сил пнула Джека по голени под столом, а тот взвыл и даже с каким-то облегчением выругался. Изумленный Унро, который присутствовал при этом, попытался встрять и как-то примирить их, но увлеченные перебранкой напарники его не слушали, а там и всякое напряжение сошло на нет.
Оба старательно делали вид, что ничего не было, хотя желаемый Джеком результат был достигнут: медсестричка обиделась, и угроза в виде ее мужа исчезла с горизонта Джека.
