— А ты что не спишь? Сколько там уже «натикало»? — поинтересовалась Ольга. Она села по-турецки, потянулась и закуталась в одеяло. Затем взяла в руки будильник и зевая, прикрыла рот ладонью. — Это уже десятый час что ли? Боже, чего я такая сонная?
— Мануэль разбился на машине… Насмерть.
— Кто разбился? Ману? — недоумевая переспросила сестра. — Сань, ты что такое несёшь?
Но видимо проникшись моим похоронным настроением, она резко выпрямилась.
— Когда?
— Подробностей не знаю, но в новостях сообщили, что он… — я пересказал услышанное сестре.
По мере рассказа Оля менялась в лице и к концу разговора у неё задрожали губы и она стала тихо плакать. Я забрался к ней на постель и приобнял. Что-то говорить не было смысла.
— А ты точно уверен, что он разбился? Может это не он? Это я во всём виновата… зачем я вообще согласилась на это дурацкое интервью… — всхлипывала Оля.
Минут через пять в комнату заглянула мама. Она подошла к кровати и жестом показала мне на дверь. Я молча слез с кровати и вышел из комнаты. Дверь в комнату мамы была приоткрыта, и я зашёл полюбоваться на сестрёнку. Ангелина сладко спала, причмокивая губами и шевеля пальчиками рук. Она знать не знала какие страсти тут сейчас творятся. Эх, хорошо быть младенцем.
Дюху я нашёл на кухне, уминающим котлеты и салат из капусты.
— Андрюха, сколько можно жрать? Ты же только-что завтракал.
— Да не удобно было отказывать тёте Свете, — ничуть не смущаясь с набитым ртом сказал друг. — Да и готовит она у тебя дай Бог каждому.
— Слышь, обжора, у нас сегодня выходной, может прокатимся и посмотрим тебе тачку в аренду?
— Давай. На твоей поедем? Или такси возьмём?
— Конечно на моей. Чего ей зря пылиться?
На самом деле я хотел чем-нибудь заняться и переключить свои мысли с печального известия на что-то более позитивное. Минут через пятнадцать на кухню вернулась мама.
— А ты что, сынок, не завтракаешь?
— Да я уже поел. А как там Оля?
— Я ей валерианки накапала и джакузи включила. Дай Бог успокоится.
Она открыла стерилизатор для бутылочек, достала молочную смесь, а потом со всей злостью швырнула пластмассовую тарелку в раковину.
— Вот же… идиота кусок! Даже помереть нормально не мог. Вот зачем было суицид устраивать. Хорошо ещё, что никто, кроме этого идиота не погиб. Мог же и в толпу машину направить. Как жил, так и сдох.
— Мама, ты что такое говоришь?
— А что? Я о нём плакать не собираюсь. Помер Никодим, да и чёрт с ним! У меня дочка беременная, мне о ней нужно переживать. А ты тоже, Саша, не подумал. Вот зачем было с утра такие новости ей говорить? Рассказал бы мне, я бы её подготовила, а то сразу в лоб — Ману погиб. Вот нет в тебе хитрости ни на грамм.
