— Радует, что ты хоть не все потерял, — терзаемый виной, Том пытается приободрить и себя и меня. — Но все же, ты помнишь, что там было? На тебя напали?
Меня трясет, словно в ознобе, и я сам с удивлением смотрю на дрожащие пальцы. Вспомнилась странная фраза…
— Дядя, ты не видел мою маму?
— Чего? — недоумевает Андерсен по ту сторону экрана.
— А? Ничего. Сам не понимаю. Я помню темноту и воду. А еще… Да, это страх.
С каждой картиной прошлого меня трясет все сильнее, обнимаю плечи руками, не могу сдержаться. В глазах странно мутнеет, носом дышать тяжелее, что за херня?
— Ты что, плачешь? — неловко улыбается Андерсен. — Ну, ты чего…
Как будто я сам понимаю! Тело просто само действует, как хочет! Трясется, слезы бегут, бред какой-то.
— И правда, — пытаюсь утереть позорную для мужика влагу с глаз, но слезы все бегут, против воли. — Извини, я не хочу больше вспоминать. Надо придти в норму, я только вернулся оттуда. Может, позже расскажу. Да, позже! Все позже!
— Эй, постой…
Я отключил звонок, экран встает на место. Вот бы моя крыша так же плавно и легко вернулась на место! Что за херня, почему так трясет! Почему я боюсь, чего страшусь?
Это место. Обвожу взглядом едва знакомую обстановку. Я жил здесь в страхе, это точно. Здесь словно каждая стена пропитана страхом. Даже не желаю вспоминать, почему. А еще то место, оно… Оно слишком близко!
Бежать, надо бежать отсюда! Но куда? Еще один осколок памяти встает на место вместе с криками, моими криками. Я кричал на Тома? Да, я помню…
«Тебе хорошо говорить! Сидишь там в безопасности…»
Где, где же он сидит?! Новая Москва. Да, он там, в безопасности. Надо туда, где я не буду трястись, как припадочный от безосновательных страхов. Кажется, это называется фобией? Да, я болен, надо лечиться, надо в безопасность!
Вскочил, да так резко, что стул падает, грянула о пол спинка, но мне плевать. Вихрем ношусь по дому, пихая в рюкзак все, что кажется нужным. Немного одежды, документы, там написано мое имя, карточки, тоже с именем. Хорошо, что оно там есть, иначе я бы забыл про такую важную вещь в современном мире, как деньги. Технику тоже в рюкзак, планшет и ноутбук, толщиной в полсантиметра. Весит немного, и чувствую — это важные вещи.
По руку попалась открытая бумажная пачка.
— Это еще что? — достаю оттуда тонкую белую палочку. — А, точно, сигарета.
Понюхал кончик, чихнул, бросил на пол вместе с пачкой. Аж передернуло всего, гадость! Я это… курил? Да, вдыхал яд, и еще сам за это платил. Это даже звучит, как глупость. Не нужно мне такое дерьмо.
