Бедному сержанту на такое ответить нечего, только пальцы на руле сжимаются.
— А вы что молчите, капитан? — втыкается шпилька от женщины.
— Влада вспоминаю, — тихий ответ.
Тишина повисает в салоне, Ольга заткнулась к радости сержанта. Но, к его же печали, ненадолго, всего через минуту снова заводит разговор.
— Нам же положены льготы, верно? И выплаты будут?
От насквозь меркантильного вопроса сержанта за рулем аж перекосило, венка на лбу пульсирует, скрип от руля под сжимающимися пальцами. Вижу, как ему хочется заорать на нее благим матом, может даже звездануть разок.
— У вас на руках все документы, — спасаю ситуацию вежливостью. — Там все есть. Просто читайте и не отвлекайте водителя.
Поездка прошла в напряженной атмосфере, все мои надежды покемарить разбились вдребезги. Время тянется резиной, и голос Глеба «приехали», вызвал облегчение.
Сержант остается в машине, следую за женщиной. Черная дверь домофона, опрятный подъезд, новенькие двери лифта, сверкающие хромом, цветочная кадка в уголке кабины. Тихий гул подъема, нетерпеливый стук туфельки Ольги. Вот и нужный этаж, щелкает ключ в замке, заходим.
Белый коврик под ногами, в коридоре пахнет выпечкой и кремом для обуви, слышу тихие шаги…
— Здравствуй, — слабо улыбается Ольга встречающей нас. — Алиса.
В эту секунду сестра Влада на миг показала истинное лицо, грустное и печальное, но лишь на мгновенье.
В отличие от сержанта я все это время отлично чувствовал реальное настроение женщины. Истерика печали, обернутая в стальную фольгу самоконтроля. Вот почему ее слова вообще не задевали, мне даже жалко ее, очень.
— Здрасте, — кивает девчонка, переводит взгляд на меня. — А вы… Дядя Антон, да? Начальник папы.
— Давно не виделись, — скулы сводит, не могу улыбнуться.
Такая мелкая, едва до груди мне макушкой достанет… Наивные зеленоватые глаза, взъерошенная, как воробей, но видно, что спортом занимается. Хорошая у тебя дочка, Влад.
Молчание висит секунду, две… Ну же, скажи уже! В горле встал ком, впервые со мной такое! Как я могу сказать в эти глаза «Алиса, твой папа мертв, нет его больше» Сука, как это сказать?!
Ну же, блин, имей мужество! Открываю рот, чувствуя, как пересохло в горле. Но Алиса опережает меня. Она уже все поняла.
— Он умер, да? — обезоруживающая улыбка, светлая и добрая.
Что я могу в ответ. Только бессильно кивнуть, тихий всхлип Ольги рядом.
— Он… — сглатываю комок в горле. — Он погиб, сражаясь.
— Без подробностей, — предостерегает сестра Влада. — Алиса, послушай…
