«Теоретически инструменты, отобранные у врага, могут быть наиболее эффективным оружием против него».
«Теоретически эти инструменты могут быть опасны сами по себе. Любая попытка их применить может привести к катастрофе».
Данных для анализа не хватало. Примарх не мог сказать, какая из гипотез является верной.
«И какой у меня выбор?»
Жиллиману показалось, что голос, говоривший с ним в колдовском пламени, рассмеялся.
«Он не понимает, что все уже кончено».
«Грозовая птица» Льва приблизилась к пробоине в корпусе грузового корабля. Этот остов был одним из крупнейших на всем кладбище и, не считая дыры, протянувшейся почти на треть длины корпуса, не имел повреждений. Пикт–экраны демонстрировали виды мертвого судна с разных ракурсов. Лев восседал на высоком троне, разглядывая изображения и пытаясь разгадать секрет этого корабля. Прожекторы «Птицы» осветили название в кормовой четверти остова, прямо над кромкой разлома: «Хорал». Разметка на бортах поблекла и почти не читалась. Корабль явно находился в печальном состоянии задолго до своей кончины.
Лев нахмурился и развернулся к Халибу:
— Ты говорил, что эти корабли не предназначены для варп–путешествий. Но грузовик такого размера должен быть способен летать через имматериум.
Капитан Железных Рук несколько секунд рассматривал главный пикт–экран, а затем коснулся его, заставив изображение замереть.
— Да, должен, — кивнул он. — Теоретически. Но посмотрите на двигатель. — Он указал на пикт. — Его модифицировали. Полагаю, варп–привод был демонтирован.
Обвел рукой корабль и продолжил:
— Очень много заплат. В несколько слоев. Я бы сказал, что они накладывались веками. Это судно вытащили со свалки и использовали для коротких маршрутов несколько владельцев.
За все время разговора Халиб только один раз взглянул на Льва. Если легионеру и было интересно, почему примарх настоял на личном участии в исследовании остова, то он ничем этого не выдал. По изуродованному лицу воина тоже ничего нельзя было прочесть. Даже если ему не нравилось участвовать в миссии Темных Ангелов на правах гостя, вместо того чтобы возглавить поиски самому, он ничем этого не выдал.
Ольгин, однако, выглядел таким же озабоченным, как и на борту «Непобедимого разума».
— Я должен увидеть все своими глазами, — сказал ему Лев, обрывая поток возражений лейтенанта. — И убедиться в том, что мне было рассказано.
Ольгин открыл было рот, собираясь спросить кем, но остановился и просто сощурил глаза. Он и так знал ответ.
