Второй эпизод из экспедиционных маршрутов Леоненко был о том, как однажды ему пришлось наткнуться на разбитый самолёт. Произошло это в Горной Шории. Геодезист возглавлял экспедиционный отряд, который прокладывал маршрут по южным склонам горных хребтов Алтая. Без тропы отряд пробирался по таёжной местности с завьюченными лошадьми. Безлюдная, девственная тайга, по которой караван передвигался несколько дней, оказалась чрезвычайно мрачной, труднопроходимой, с огромными буреломными завалами. Когда-то лесные массивы горели, затем вырос новый лес, а повалившиеся, обгорелые стволы деревьев обросли мхом и перегородили все проходы, поэтому приходилось останавливаться и прорубать некоторые наклонённые гигантские деревья, которые преграждали путь каравану с габаритными вьюками экспедиционного снаряжения.
Вдруг отряд наткнулся на разбитый самолёт, носовая часть его воткнулась в склон горы, развалившийся фюзеляж с останками человеческих скелетов был разбросан по всему склону, упрятанному густыми кронами огромных кедров.
С тех пор прошло много-много лет, но часто во сне до сих пор Фёдору Алексеевичу снятся сны о той самолётной катастрофе.
Экспедиционный конюх Лукич, лёжа в спальном мешке, раздумывал: вставать ему или нет. До сегодняшней ночи у него имелась одноместная палатка, поэтому он никого не беспокоил, вставал, когда считал нужным. Конюх отвечал за лошадей, а они в этом сезоне оказались ненадёжными, часто убегали. Обычно он на рассвете просыпался и прислушивался к тишине, на фоне еле слышной журчащей речушки ему удавалось уловить звуки колокольчиков, привязанных на шеях лошадок. На этот раз он не смог расслышать этих звуков, пришлось вставать, с тревогой думая, что опять лошади ушли в колхоз, в котором их арендовали.
В четырёхместной палатке они сегодня спали вчетвером, с противоположного края — бригадир, затем два рабочих и Лукич. Конюх понимал, что наверняка заденет соседа и испортит ему сон, но выхода не было. Две недели конюх спал отдельно, но накануне приехала в бригаду студентка, пришлось уступить одноместную палатку ей. Выйдя из палатки, конюх погрузился в ночной полумрак, поняв, что встал рановато, затаил дыхание и начал прислушиваться к знакомым звукам колокольчиков, но их не было, доносились монотонные, булькающие речные перекаты. Лукич разжёг костёр, вскипятил чай и стал попивать горячий, ароматный чай, настоянный на лесных травах.
Затаившийся лесной полумрак медленно расползался, лужайка, прижавшаяся к речному берегу, была покрыта обильной леденеющей росой. Допив кружку чая, конюх, взяв уздечки, отправился в деревню, которая находилась в семи километрах от палаточного лагеря. Лукич был уверен, как только бригада удалится от деревни, лошади прекратят убегать. Две недели бригада работала вблизи деревни, в ожидании студентки. Теперь бригаде предстояло отправиться в далёкий маршрут, весь экспедиционный груз будет увезён на лошадях во вьюках. Колхозники ожидали экспедиционного конюха, коль лошади уже прискакали в деревенскую конюшню. Лукич пояснил, что сегодня предстоит покинуть эти края и удалиться за перевал; он надеялся, что лошади успокоятся только после того, как окажутся вдали от родных мест. Колхозники стали его расспрашивать, интересуясь маршрутом, и были удивлены, что экспедиция уйдёт за далёкие синие горы, о которых деревенские жители ничего не знали. Лукич, забрав своих лошадей, запрыгнув на одну из них, отправился по деревне в сторону палаточного лагеря. Деревня жила своей жизнью, по улице бегали ребятишки, здесь же паслись телята, привязанные на длинные верёвки, важно расхаживали гуси со своими выводками жёлтых пушистых гусят. Где-то назойливо кукарекал петух.
