Слышу, с блиндажа выходит Дима, за ним старший блок поста – капитан плотный мужик в годах и жестикулируя руками говорит:
– Я-то вас пропущу, но за рекой блок пост, там якуты стоят и им по фиг будут твои пропуска и ксивы, назад завернут, они упрямые. Нам команда дана четкая: никаких передвижений. Я прощаюсь с омоновцами, еще раз глажу Неру и топаю в Волгу.
– Порвемся, ты только по рации предупреди им, что мы едем, – отвечает Рыжков, и мы садимся в машину. Щедро насыщенный влагой воздух, остывая к утру, окутывает землю настолько плотной пеленой, что мысль мультяшного ежика о том, что лошадь может потеряться в тумане, не кажется абсурдной. Да что там лошадь! Сегодня туман поглотил почти пол Республики, что на руку боевикам и прочим провокаторам.
Едем в густой пелене влажного воздуха. Думаю о том, что жизнь есть изделие одноразовое. Надо держать ухо в остро, чтобы она не отлетела от тебя как пробка из-под шампанского. Нежно поглаживаю, цевье автомата как родную женщину и внимательно смотрю по сторонам.
Блок пост, еще блок пост, везде нервяк и легкие разборки. Почему едем в комендантский час, куда, что за срочность, убить могут и свои, и чужие. Прямо дежавю. На последнем блок посту где-то вдалеке бабахнула очередь. Фыркнув, как испуганная кошка, рванула вверх ракета и исчезла в низких облаках. Через пару секунд жидкие тучи изнутри осветило бледно – красным светом. Залюбовался, но повторная очередь вывела из праздного любопытства. На блокпосту занимали оборону, мы с Димой не знаем, что делать, то ли прыгать в окопы, то ли ехать. Решили двигаться дальше, быстро сели в машину, притопили.
Фильтрационный пункт Чернокозово в самом лояльном Наурском районе Чечни в советские времена был обычной зоной. В годы правления Масхадова сюда сажали по приговорам шариатского суда. В январе 2000 года российская группировка поспешила перестроить зону под следственный изолятор. Разное говорят про «современное» Чернокозово, некоторые сидельцы сравнивают содержание в ней с условиями содержания приговоренных к смертной казни. Говорят что мол, бьют и калечат боевиков, не дают еду и гнобят в карцерах. По мне так порядок, все чисто, ГУИН – цы опрятные и бритые, водкой не воняют. Нигде не кричат и некого не избивают.
Сразу идем к начальнику СИЗО большому великану с крупным носом, который переходит в густые пакляные брови. На полных губах приветственная улыбка, будто знакомы с ним тысячу лет:
– За своим приехали? Не боязно вам мотаться в комендантский час?
