Резким напором он вгоняет возбужденный член в меня, и тупая боль тут же возвращает на землю.
— Марат — пищу я, и сгибаюсь, упирая руки в его грудь.
— Чш-ш-ш — останавливает мой порыв отодвинуться — Янчик, сначала больно, потом приятно, поверь, сладкая.
Доверяюсь ему. Покорно раздвигаю шире ноги и ослабляю хватку мышцами.
Если по началу каждый толчок отзывался неприятными колющими ощущениями, то сейчас поток болезненного пика прошел. Марат ускорял темп, а я чувствовала, как его орган требовательно давит на стенки лона, расширяя под себя.
— Янка, ты лучшая девочка… моя любимая… моя единственная — голос срывается, а рваное дыхание сбивается от любовного ритма.
— Я люблю тебя… люблю… — отвечаю на его слова, и только сильнее обвиваю мускулистые плечи.
Бесстыдно подставляю бедра под дикую звериную хватку. Кульминация кружит по низу живота, и концентрируется жаркой влагой между ног.
— Аа-а-ах — вскрикиваю и замираю на несколько секунд, переживая пик невообразимого оглушительного оргазма. Тело сковывают судороги наслаждения, а в глазах темные круги от подпрыгнувшего до максимума эндорфина.
Глухой стон Марата, и пульсация массивного ствола знаменует разрядку.
Воздух пропитан терпким ароматом секса и запахом наших тел. Липкое мокрое ощущение между ног не вызывает желание поскорее помыться.
Прижимаюсь к своему любимому, и не хочу думать о том, что придется уйти. Придется попрощаться и поставить точку в наших отношениях. Мозг мечется в поиске шальных идеи, но строго себе напоминаю, чем все может закончиться.
— Ян, давай сбежим? Уедем из города, начнем жить там, где нас не найдут — говорит Марат, и безумные слова разрезают плотный дурман откровенной близости.
— Нельзя — чуть слышно отвечаю — Нам нельзя быть вместе. Это лучше для тебя и меня, поверь.
— Ты переживаешь за родителей?
— Нет — усмехаюсь со слезами на глазах — За них я точно не переживаю.
— Почему тогда?
— Марат, не будем, пожалуйста. Просто пойми, что наши отношения не имеют развития, и не потому что разные социальные статусы. Они не могут больше продолжаться — произношу и стараюсь не начать плакать.
Влажные тела, полумрак и мерное тиканье соседских часов через стенку убаюкивают сознание. Это моя боль, мое неимоверное желание остаться здесь навечно душит, перекрывает спасительные каналы связи с Маратом.
Проваливаюсь в глубокий сон, но осознаю — через пару часов мне нужно вернуться в загородный гостиничный комплекс к Денису и забыть моего байкера.
