— Яна, ты преувеличиваешь. Вы молоды, и все совершаете ошибки — мягко говорит мама.
— А твою связь с оборванцем тоже можно отнести к серьезным недостаткам? — гремит в машине голос папы, и больно бьет по самолюбию — Я ценю свою семью и статус в обществе, и не позволю марать имя Красильниковых в грязи!
Я отворачиваюсь к окну, за которым плывут здания, окутанные сумерками.
— Я все равно не выйду замуж за этого урода — шиплю сквозь зубы.
— Тогда я уничтожу всю семью этого байкера! Под корень! — рычит в ответ отец и во мраке авто, мы встречаемся взглядами.
Ужас пронзает мое нутро. Я первый раз вижу, как он взбешен, и сейчас совершенно не шутит, и не пугает. Он ставит перед фактом. И единственное — принять правила игры моего родителя.
Вдыхаю, чтобы не заплакать прямо здесь при всех. Стискиваю зубы, но слезы предательски увлажняют веки. Ту боль, что вспыхивает в груди, наверное, не сравнить ни с чем. Ни одна болезнь не принесет столько страдания, сколько моя искалеченная судьба, с которой надо смириться.
Дома родители возвращают мой телефон, и я понимаю, что нужно решиться на разговор. Разговор с Маратом.
Пролистываю контакты и удивляюсь предусмотрительности предков — они удалили номер Марата, но «вбили» номер Дениса! Сжимаю кулаки до боли, мне хочется разбить смартфон о стену, и чтобы это все видел отец.
Как же легко приказать и знать, что твой приказ обязательно выполнят, потому что на кону человеческие жизни!
Длинные гудки сразу заставили собраться и вытереть набегающую влагу на глаза.
— Янка, привет! Куда пропала, конфетка? — Марат удивлен, и бархатистый бас возрождает меня из пепла.
Я знаю его номер наизусть. Спасибо отцу, что он не придумал средство, чтобы стереть мне память!
— Марат, мы больше не можем быть вместе — произношу вымученную фразу, и сердце сжимается в комок, словно от колючей проволоки.
— Ян, ты чего? — голос на том конце встревожен.
— Марат — ты мое развлечение, но я хочу, чтобы рядом был человек моего статуса — проговариваю, и чувствую лютую ненависть к своим словам — Больше не звони и не пиши мне. Покатались и хватит. Надоело жить скучной серой жизнью, мне нужно большего…
— Могла бы сразу сказать, а не трепаться три месяца… — хрипит от ярости в трубку, а я понимаю, что вот-вот сорвусь и разревусь как дура.
— Когда захотела, тогда сказала, понял?! Проваливай из моей жизни! — рявкаю в динамик и кладу трубку.
Рыдания давят горло, и мне хочется выть, словно волчица от смертельной раны. Скручиваюсь на широкой кровати в комок, и захлебываюсь в слезах. Невыносимая боль течет по венам горьким ядом.
