На капитана Волошина происходящее, похоже, не произвело никакого впечатления, он, как ни в чём не бывало, выставил парный пост на дороге и пост на так называемой вышке. Бойцы занялись установкой палаток, а Макарон, оглядев территорию, сообразил, что готовить придётся на костре. Обойдя близлежащие окрестности в радиусе двухсот метров, он обнаружил арык, мелкий, но с водой, что Макарона порадовало – есть, где мыть посуду, так как кухонный наряд в такой обстановке, конечно, он должен выполнять сам.
Две недели тянулись нескончаемо долго. Из всего постоянно проезжающего транспорта был ослик, которым управлял весьма пожилой горец, перевозивший, иногда несколько раз в день, хворост. Проверять документы у старика, а также и у ослика, не имело никакого смысла, тем более, что старик категорически ни с кем не разговаривал. Ещё несколько раз проезжал на старой-престарой «Волге» тоже пожилой колхозный бригадир, иногда один, иногда с женой. Из документов бригадир имел советский паспорт, что такое водительское удостоверение и документы на машину, он категорически не понимал, а его паспорт все знали наизусть, так что проверка документов отпала и в этом случае.
Макарон готовил, как мог, из тех продуктов, которые были у него в распоряжении, и чуть не плакал, вспоминая богатые базары, которые ему приходилось посещать. Волошин по своей армейской привычке изводил всех чисткой оружия и укреплением блокпоста. В кунге оказался огромный запас пустых мешков, которые капитан Волошин приказал заполнять с помощью мисок землёй для укрепления бруствера. Кому это было надо, Макарон совершенно не понимал, вот придут армейцы, и пусть делают, что хотят. Но, в конце концов, его это не касалось, да и Андрюха почему-то Волошина хвалил и выполнял все его дурацкие распоряжения. Однажды, примерно через неделю пребывания в «Крепости», Макарон заикнулся Волошину, что неплохо бы смотаться в село, используя бригадира с его машиной, с целью разжиться какими-нибудь продуктами, но получив твёрдое «нет, покидать блокпост запрещено», больше попыток не делал. «Ладно, ещё недельку как-нибудь перебьёмся», – решил для себя. Иногда, особенно ночью, раздавалась стрельба и даже взрывы, но где-то далеко, иногда доносился шум проезжающей тяжёлой техники, но тоже далеко.
Третья неприятность случилась через две недели. Никакой смены не было. Рация уже сдохла давно, что происходит на белом свете, никто не знал.
– Товарищ капитан, – с тревогой и недоумением спрашивали бойцы, – почему нас не меняют?
