На этот же раз боги нашли новый способ припугнуть род человеческий. Трудно рассчитывать на то, что на замерзающей планете кто-то вообще останется в живых. Или не одичает настолько, что сможет в полной мере обдумать своё дурное поведение и вернуться к первозданному замыслу Творца – быть детьми на матушке-земле.
На этот раз все пальцы Судьбы, похоже, тычут в меня, как в единственную надежду на спасение. А я, хоть убей, не могу понять, чем так приглянулся Перуну и его начальству, кем бы оно ни было.
– А, вот и твоё колесо! – Пашка постучал пальцем по экрану.
Я сравнил знак на экране с гравировкой на своём медальоне. Он самый.
– «Громовик – прочёл я. – Небесный символ. Охраняет Древнюю Вселенскую Мудрость Богов, изображается на воинских доспехах и оружии».
– Логично, – согласился Пашка. – раз в меня эта штука ударила током, то, возможно, это какое-то оружие?
– Не думаю. Дед сказал, что медальон укажет путь. Вроде указателя или стрелки, что-ли.
– Стрелка, говоришь? Ты гений, чувак! – оживился Пашка. – Вот, полюбуйся!
Я пригляделся к картинке на экране.
На ней был изображён златобородый богатырь в шлеме с крыльями и царском плаще, в руках боевой топор, а на бедре колчан со стрелами.
– Теперь понял? – спросил Пашка.
– Это наконечник стрелы.
– И не простой наконечник! – уточнил мой друг.
Его щёки загорелись азартным румянцем. Верный знак, он нащупал верный ход мысли. Пашка торопливо содрал с себя свитер.
– Наконечник оловянный. А олово – металл Перуна, – пояснил он.
– Так, – поддакнул я.
– Анализируем дальше, – продолжил Пашка и открыл новую ссылку. – Зацени: слово «олово» имеет славянские корни и означает «белый», – прочёл он.
– Но мой медальон не белый, а довольно тёмный, – заметил я. – Скажи, а олово меняет цвет? Не зря же его наши предки белым назвали.
Пашка задумался.
– Хм, если я не ошибаюсь, олово может существовать в трёх состояниях. При низких температурах как порошок, – и он серый, при комнатной температуре – это серебристый металл, а при нагревании… Да! Он становится белым.
– Пашка! – радостно воскликнул я. – Нам надо его нагреть! Я чувствую, что мы должны привести металл в его истинное состояние.
– Вероятно, – согласился Пашка. – Надо только узнать точную предельную температуру нагревания. Если перегреем – твой кулон может раскрошиться. Твоему Перуну это явно не понравится.
Вдалеке ответом на Пашкину реплику громыхнул гром. Он вздрогнул. Было очевидно, что глубоко научный мозг моего друга, нехотя, но соглашается верить в мистическую природу происходящего. Я хихикнул.
