Я на Леночку согласна. Мне даже нравилось.
Уплетала котлеты прямо со сковородки, закусывала кисловатым домашним хлебом и солёными огурцами, которые Пася выменял у оленей на мёд.
Он оказался монополистом в производстве мёда, и спокойно мог не держать скотину и огород.
Ром оказался редкостной дрянью. Пить невозможно. Поэтому я пила чай с мятой.
– Навыки твои вернём, – он сидел напротив и любовался, как я лопаю. – Память не проси вернуть. Не нужна она тебе. А лечить сможешь.
–Хоохо, – пробубнила я с набитым ртом, пытаясь прикрыть рваным халатиком грудь.
– Сильно покусал?
Я перестала жевать, уставилась на него.
Лицо настолько светлое и ясное, что Пася походил на какого-то святого. А ещё эти печальные большие глаза василькового цвета, совсем не клеелись к образу хищника. Умиление и влюблённость были написаны на лбу. И я, не выдержав, перекинулась через небольшой стол, чмокнула его в губы.
Из большой деревянной кружки глотнула чая.
– Ты Пася? – улыбнулась я.
– Получается так, – он тоже расплылся в улыбке.
– Тогда я знаю, как твоё имя, – я хитро прищурилась и склонила голову набок.
– Спорим, не знаешь, – прошептал он.
Зрачки увеличены, брови «домиком». Похоже, Пася запал на меня конкретно.
– Паисий, – я повела бровями.
– А вот и нет.
– Ну, не Паша, – нет на Павла, он не был похож.
– Пассарион.
– Ого! Я даже имени такого не знаю. Хотя благодаря тебе, Пася, я вообще теперь ничего не знаю.
– Не вижу в тебе страданий и разочарования, – он поднялся с табурета и нагишом прошагал к большому сундуку, закиданного вещами. – Поела? Мы на охоту идём.
Офигеть! На охоту!!! Это вам не с оленем жить. Он пасётся семь часов в день. Скукотища редкостная.
Пася накинул на бёдра чёрную юбку, в которой оборачивался. Предложил мне нечто подобное.
– Я не помню, как оборачиваться…А посуду надо помыть?
– Завтра помоем.
Он подошёл ко мне ближе. Стаскивал остатки халатика, закидывая их в камин под вертел.
У него встал, но Пася делал серьёзный вид, что ничего не происходит. Обернул меня тканью, завязав резинку над грудью.
– Не должна в обороте мешать, – он привлёк меня к себе и обнял. – Надо идти, а то я с тебя не слезу.
Я только рассмеялась.
Был поздний вечер, когда мы вышли из дома. Ветер ледяной пробивал иглами тело, на небо нагонял тучи. Я озябла мгновенно.
