Как женщина оказалась в этом месте? Понять было невозможно. Она сильно замёрзла и проголодалась, а главное, носила крепко прижав к груди, маленькое беспомощное создание, которое могло погибнуть в случае неблагоприятных условий. Посёлков поблизости они не обнаружили, пришлось взять её с собой на остров. Женщина имела яркую азиатскую наружность, и монголоидный тип лица. Как и другие позже обнаруженные представители континента.
Пострадавшую собаку Всеволод пожалел и решил забрать домой, поэтому и остальных собак, не желавших покидать своего вожака, отловили и заперли в большой ящик, а женщину, терпя от неё побои и настоящий шквал сопротивления, посадили на мамонта, и, в сопровождении Филиппа, с первой же партией леса отправили в Гиперборею.
Всеволод вернулся двумя сутками позже, завершив эту экспедицию. Первым делом он отправился посмотреть на собак. Он был просто в восторге от этой замечательной находки. Собаки очень походили на хаски: маститые, грозные, с плотным, жёстким волосом меха и густым подшерстком.
Раненного вожака в клетке, как и женщину, разместили в юрте Всеволода, пока он отсутствовал, и за ними всеми приглядывал Филипп. Теперь все заботы ложились исключительно на хозяина.
Всеволод заботился о звере, возился с собакой, как с ребенком. На его веку это было далеко не первое животное.
Он кормил с рук рычащую псину, выносил на улицу, дал ей лесное, звучное имя – Чага, и постепенно контакт с животным начинал налаживался. С женщиной так не получалось, она зажалась в угол и с первого момента их встречи показывала страх и неприятие. Она с ужасом смотрела на то, как Всеволод безо всякой опаски возится с диким псом.
– Я же говорил, не стоило её брать с собой, – посмеивался над ним Борис Стрижевский. – Но я понимаю, женщин у нас мало…а она такая красотка…
– Не ёрничай, лучше посоветуй чего-нибудь. Или слабо? – улыбнулся Всеволод.
– Ты слишком эмоционален. Я давно бы с этим покончил…от женщин она головная боль.
Очень часто разговоры меж друзьями принимали шуточный характер, но только они могли понять наверняка, где кончалась шутка и начинался серьезный разговор. Голос у Всеволода Колесова был низкий и властный, а Борис Стрижевский всегда демонстрировал одинаково серьёзный тон. Да и говорил он порой резко и отрывисто.
– А ты её с рук кормил? Может, как с собаками прокатит? – выкинул очередную шутку приятель.
– Думаешь, нет? В первую очередь это и сделал! – посмотрел Всеволод искоса.
