Анжела знала, что если появится повод внимательно изучить ее связь со смертями, эксперты наверняка смогут найти то, что разоблачит ее. Поэтому она делала все возможное, чтобы не оставлять улик и никак не привлекать внимания.
Она не хотела быть иглой в стоге сена; ее больше устраивало быть иглой в бескрайнем лесу. У нее не было друзей, она ни с кем не общалась, поэтому люди, как правило, знали о ней не более того, что она позволяла увидеть.
Очистив кузов от крови, насколько это было возможно, она взяла тряпку и распылитель с чистящим средством и стала протирать грузовик изнутри, избавляясь от отпечатков пальцев, которые мог оставить Оуэн. Она вымыла дверь во всех местах, где он мог коснуться ее, когда садился или выходил, а также откидной борт и боковины кузова.
Анжела знала, что полиция в конечном счете появится с фотографией Оуэна и спросит, не заходил ли тот в бар. Она скажет им правду: что он заходил. Они захотят узнать, что он говорил. Она скажет им правду: что Оуэн набросился на нее и хотел, чтобы она поехала с ним в мотель; что она отказалась, и он ушел, допив последний бокал. Барри подтвердит все, что она скажет полиции.
Оуэн долго ждал у грузовика, и она не знала, до чего он мог дотронуться. Если полиция обнаружит его отпечатки на грузовике, она может сказать, что Оуэн пытался проникнуть в машину. Откуда ей знать? Она работала в баре, а затем убиралась после закрытия. До тех пор, пока они не найдут отпечатки в салоне грузовика, не будет причин подробно расспрашивать Анжелу.
Это был ее ключ к выживанию — не давать властям поводы взглянуть на нее дважды.
Она трудилась над грузовиком, пока не удостоверилась, что ни на одной поверхности салона нет отпечатков Оуэна.
Девушка вздохнула, встряхнув тряпку и закинув ее на плечо. Это был долгий день. Она чувствовала облегчение, находясь в своей лесной хижине, вдали от людей.
Когда Анжела была маленькой, она нередко оставалась у бабушки с дедушкой — либо в их городском доме, либо, что чаще, в хижине. Городской дом стоял на небольшом участке рядом с другими точно такими же домами. Анжеле было хорошо с бабушкой и дедушкой где угодно, но больше всего ей нравилось в хижине, вокруг которой не было других людей, а были бесконечные леса, где можно было бродить.
В раннем детстве Анжелы ее мать Салли не сильно волновалась, что с девочкой часто сидят бабушка и дедушка. Большую часть времени Салли была под кайфом и даже не замечала, что Анжелы нет. Мать редко приглядывала за ней. Но бабушка и дедушка заботились об Анжеле и всегда знали, где она — или где должна быть. Они считай вырастили ее.
