Выложив выпечку на промасленную бумагу, собрала заказы в коробки. Все же стоит нанять еще одного помощника. Если жители и впредь станут покупать столько же, как в последние дни, даже двух.
Надев свое единственное трикотажное платье, обула истертые балетки, бросила в тканую сумку на длинной лямке нейлоновый кошелек и ключи от машины. Своей первой машины. Все же жизнь налаживается.
ЗАКАРИ
Странное тянущее ощущение в груди причиняло почти боль. В который раз я потер кожу над сердцем, будто успокаивая его. Наверно все же старею. Хочется уюта и покоя. Истосковался я по домашней еде, согретой постели и ласке. Все утро беспокойно смотрел на часы, уже не скрывая от самого себя, что жду того часа, когда сорвусь к Лакми. До зуда в пальцах хотелось обнять ее, притиснуть к себе и целовать мягкие губы. От воспоминаний о запахе ее волос сжимались зубы. К тому же, моя девушка обещала приготовить что-нибудь вкусное. В общем, поводов для нетерпения у меня было несколько.
Вот только ворвавшийся в кабинет заместитель заявил, что в лесу нашли истерзанные трупы животных. И суда по характеру ран, порвали их не простые звери. Вот только одичавших перевертышей нам не хватало. В такой близости от поселка их быть не должно. Патруль меняющихся дежурит в городе со дня нападения на Лакми. Стоит сегодня выяснить у нее имена тех выродков. Понимаю, что это наверняка причинит ей боль, но стоит проверить все возможные варианты. Я допускаю, что койоты могут захотеть отыграться. Знаю подобные стаи. Они обитают на западе, прячась за принятыми ее в прошлом веке законами, и действующими только там. В пыльных городках царили жестокие законы. Женщины там оказались заложницами патриархата в самом худшем его проявлении. Поговаривали, что девушек там продавали. Волосы на затылке встали дыбом, стоило мне подумать, что Лакми могла там жить. Но ее шрамы доказывали, что моя пара прошла через ад. Множество белесых полос на коже перевертыша, неспособного менять ипостась, говорили громче слов. Тот, кто сделал это с собственной женой не мог быть достойным другим. Лакми не могла знать, что ублюдок поплатиться. Однажды я найду его и проверю каждую кость на прочность. За каждый крик, сорвавшийся с ее губ, он заплатит болью.
Это я пообещал себе в тот день, когда увидел ее, лежащую в луже собственной крови.
* * *
Поляна походила на сцену фильма ужасов. Пара десятков зверьков с вывернутыми суставами, сорванными шкурами и драными ранами оставались живыми. Офицеры с побледневшими лицами добивали несчастных. За ближайшими деревьями кто-то опустошал желудок. А я мрачно оценивал выложенную внутренностями животных надпись на пепелище костра. Сложно было не узнать буквы. Это могло быть совпадением. Мрачным и совершенно неуместным. Вот только я не верил в случайности. И в то, что кто-то оказался настолько глупым, чтобы дразнить моего зверя без причины. В этом городе каждый знал, что я заинтересован в этой девушке. Что неспроста притащил ее в свое логово, таскаюсь за ней и рычу на каждого свободного мужчину, оказывающегося поблизости пекарни.
