— Я ничья…
— Уверена? — вскинув голову Зак уставился в мои глаза своими. В их чернильной тьме плескалось обещание греха и наслаждений.
— Да…
Я оказалась свободной в то самое мгновение, как ответила. Ноги не держали, и я тотчас сползла на пол. Мужчина отошёл к двери и сжал косяк так сильно, что он заскрипел. Дышал он громко, надсадно, словно до этого бежал. Попытавшись подняться, вновь осела. Руки также дрожали от слабости. Рядом лежал смятый пакет с испорченной выпечкой.
— Что тебе нужно? — всхлипнула я. — Сломать меня? Подчинить?
— Похоже на это? — мужчина оглянулся через плечо и отвернулся. — Считаешь, я играю?
— Пошёл ты, Зак, — ухватившись за край стола, встала на ноги. — Ты злишься, что я от тебя отказалась? Что не ты меня кинул?
— Не говори глупостей.
— Считай, что мы квиты. Сейчас ты меня поставил на место, — я скрестила руки на груди, чтобы скрыть затвердевшие соски.
— И как же я это сделал? Захотел быть твоей парой?
— Ты! — разозлившись, ткнула в мужчину пальцем. — Гадкий! Обманщик!
— Что? — мне удалось его удивить.
— Я уже была замужем. Была парой, — это слово я выплюнула. — И мне не понравилось!
— Это другое.
— Да неужели? — я подошла к нему вплотную и задрала голову. — Ты не такой как все? И не трахаешь двух женщин за одну ночь?
— А при чём здесь… — он нахмурился.
— Пошёл вон, — из меня словно весь воздух выкачали. — Не смей приходить больше. И трогать меня не смей. И…
— Буду делать то, что считаю нужным, — мужчина обхватил мою шею и дёрнул к себе. Я впечаталась в широкую грудь, тонко пискнув. — Ты не можешь мне запретить хотеть тебя. И себе, детка…
Его ладонь скользнула по моей спине и обхватила ягодицу. Он вжал меня в себя, заставив ощутить самым низом живота шикарную эрекцию. Я помнила, как это — ощущать его внутри. И ненавидела за это… саму себя. И его. О, как я ненавидела Закари за ту власть, что мерзавец возымел над моим телом. Одной ночью разрушил все щиты, возводимые годами, короткой близостью приручил, заставив желать каждую последующую ночь ЕГО.
— Не запрещай себе, — прохрипел мужчина в мои губы, — хотеть меня…
В груди полыхнуло. От обиды сердце замерло и забилось вновь пойманной птицей. Мужчина самодовольно усмехнулся, заметив моё смятение. Наверняка он принял это за капитуляцию.
— Прими…
Договорить ему не позволило моё колено. А точнее то, что этим самым коленом я ударила шерифа в наиболее чувствительную часть тела, до которой смогла дотянуться.
Отступив от Закари, ухватила скалку, как биту и замахнулась.
