ЗАКАРИ
До леса я добрался за несколько минут. Учитывая количество чужаков в городе, никто не обратил внимания на одиночку, шагающего к чаще. Ноги несли меня дальше, пока шум города не остался далеко позади. Мне нужно было остаться наедине с собой, чтобы не наделать глупостей. Дипломатия — не мой конек. Я создан для битвы. Таким рожден и всегда думал, что и умру воином. Вот только встреча с Лакми изменила все. Теперь я знаю вкус счастья. Оно пахнет костром, вином и любовью. Обретя свою пару, я стал целым, перестал ненавидеть себя и почти поверил, что проклятье моего рода потеряло силу. А сейчас моя женщина в лапах безумного койота, который уже несколько месяцев как должен гнить в неглубокой могиле. Моя вина всегда останется при мне. Как и осознание, что я не могу прямо сейчас ворваться в его логово и вернуть свое. Она пострадает. Совершенно точно. Раз старейшины прибыли сюда, значит эта гребанная церемония одобрена Советом. А значит и действовать надо соответствующим способом. Официальным. Ненавижу политику.
Зверь вырвался наружу, разрывая кожу и вспарывая футболку. Измененными пальцами едва справился с ремнем и стащил джинсы, чтобы бросить их под ближайшее дерево.
Тело звенело от удовольствия. Кости раздались, мышцы натянулись и вздрогнули, обретя полную силу. Мощные лапы взрыли землю, я бросился вперед. Ветви цеплялись за мех, каждый звук отзывался в ушах настолько громким, что кровь бежала по венам быстрее. Адреналин омыл меня изнутри, чтобы вытравить горечь и оставить после себя бодрящее ощущение.
Мне всегда нравилось бегать. Зверю тоже. В отличии от обычных перевертышей я никогда не терялся в своей сущности. Мы были вместе, но каждая осознавала себя отдельной личностью. Только в момент оборота мы становились едиными.
Я бежал куда-то вглубь чащи, ведомый странным чутьем. Ветки цеплялись за мех, раздавленная трава обволакивала манящим ароматом. Временами надо мной вспархивала испуганная птица. Пару раз я заметил зайцев, петляющих по собственным тропам. Странно, что койоты, не заботящиеся о своем доме, не распугали дичь. Возможно, этот лес был для них священным. Вспомнил шатающихся горожан, отогнал эту мысль, как наивную. У этих неадекватов не может быть ничего святого. Они даже собственных женщин делят друг с другом. Уроды.
На поляну я вывалился внезапно. Даже запнулся от неожиданности и чуть было не угодил мордой в подрезанные кусты малины. Сложно было не заметить, что место тут обжитое. А уж чучело в кривой шляпе, с нарисованными углем зубами, длинным хвостом, сплетенным из старых чулок, и вовсе не оставляло сомнений. Ворона, однако, не впечатлилась сооружением и сидела на его плече, ковыряя клювом консервную банку, которая должна была греметь на ветру. Ровные грядки с румяными тыквами казались сошли с картинки. Такие нарисованы в книгах со сказками. Как и яблоньки с выбеленными стволами вдоль низенького некогда голубого заборчика. Идеальные клумбы, усеянные крохотными цветочками, источали дивный запах, а ягодки земляники в узких ящичках, вперемешку с душистыми травами украшали подоконники бревенчатого домика.
