― Где она, едрить… А, вот! ― Полковник небрежно бросил перед собой лист приложения и мрачно уставился в бумагу: ― АЦ ИЗНП ― это Аналитичекий центр изучения закономерностей неясной природы! ― И вопросительно уставился на Корнелла: ― Тебе это о чем-нибудь говорит?
― Нет…
― Да садись уж! ― раздраженно сморщился и махнул на него рукой полковник. ― Я тебе, считай, уже не командир!..
Корнелл рассеянно поправил прическу и сел в кресло, стоящее напротив стола. «Закономерности неясной природы… ― вдруг подумал он. ― Если бы меня спросили, что такое тайна, я бы мог ответить, что иногда это ЗНП…» От этого соображения в груди разлилась теплота, и он почувствовал, как один раз ― всего один, но как сильно! ― не в такт толкнулось незнакомо занывшее сердце.
― Контора штатская, ― ворчал, рассматривая приложение к приказу, полковник Гир, ― это ясно. И по печати, и по стилю документа, и по названию… И организована недавно: исходящий номер приказа из двух цифр всего состоит… Опять что-то эти штатские придумали! ― Это была его обычная присказка, когда Космическому отряду сверху спускалась разнарядка на участие в гражданских мероприятиях. ― Ну зачем, скажи, им понадобился офицер Галактической Полиции? Вакансия, должность, на которую тебя берут, не указана…
― Может быть, им следователь нужен? ― тихо спросил Томас, слушая, как волны неведомой теплоты распространяются от сердца по всему телу. В нем возрождалась надежда на обретение утерянного чуда.
Полковник с нескрываемым сожалением посмотрел на него и снова досадливо крякнул:
― Следователем ― еще куда ни шло! А если они себе просто квалифицированную охрану набирают? Ты же знаешь, сколько амбиций у этих новых контор с шикарными аббревиатурами!
Теплота в груди стала менее теплой, а через мгновение и вовсе перестала давать о себе знать. Служить офицером охраны Томас не собирался. Он изменился в лице и с прямой спиной поднялся из кресла.
― В таком случае, ― сказал он, бледнея, ― я подам рапорт об отставке.
Гир быстро вышел из-за стола и приблизился к лейтенатну вплотную. На мясистой физиономии полковника отражалась сложная игра чувств. Томас видел, как в командире необходимость сказать стандартные слова строгого одергивания борется с горячим желанием заверить обескураженного офицера в своей полной и безоговорочной поддержке.
― Не горячись, лейтенант. Сначала узнай, как обстоит дело. Тогда и будешь решать. ― Гир бесцельно перетопнуллся на месте и заставил себя отвернуться от Томаса. ― Тебе завтра туда заступать ― завтра и решать будешь, ― снова повторил он, зашел за стол и опустился на свое место. Его лицо теперь выражало насупленную суровость, но речь следовала истинному душевному призыву: ― Не дрефь, чуть что, если какие-то проблемы возникнут, двигай ко мне. Придумаем что-нибудь. Сегодня голову не ломай. Иди домой, отпуск тебе краткосрочный даю, на один день. Отдохни хорошенько и утром, со свежей головой ― дуй в этот… как его…
