― Томас Корнелл? ― Громила протянул для пожатия огромную длань. Рукав коротковатого пиджака задрался и обнажил по локоть длиннющее и худое волосатое предплечье. Томас опешил, разглядывая незнакомца, но увидел его улыбку и все понял. Понял, кто перед ним стоит. Когда улыбка озарила длинное некрасивое лицо, количество признаков интеллекта на нем резко увеличилось, а их выразительность усилилась донельзя. Небольшие серо-зеленые глаза живо и остро блеснули.
― Мистер Хьюберт? ― ответил Томас на рукопожатие.
― Да! ― энергично ответил Хьюберт. ― Рад знакомству… Томас. Вы позволите называть вас по имени?
Томас с удовольствием отметил, что его военизированно-уставной жизни приходит конец.
― Да, мистер Хьюберт.
― Пойдемте скорее. Работа там уже в разгаре.
Они поднялись в лифте на сорок третий этаж и прошли с полкилометра по длинным узким коридорам к аппартаментам мистера Ламберта. По дороге Альберт Хьюберт ввел Томаса в курс дела. Рассказал, кого убили, кто вызвал полицию, как, получив известие о преступлении по каналу оперативной информации, он решил немедленно подключиться к расследованию:
― Прошу вас глубоко вникнуть в обстоятельства происшествия, ― быстро говорил он. ― Ну, так, как вас учили. За этим убийством, возможно, скрываются такие закономерности, о которых господа из полиции даже не подозревают…
― Закономерности неясной природы? ― глухо спросил Томас. В предверии участия в первом в своей жизни официальном расследовании убийства он сильно волновался.
Хьюберт с высоты двухметрового роста бросил на него одобрительный взгляд:
― Мне кажется, мы сработаемся. Но о ЗНП поговорим потом.
Когда они вошли в кабинет Ламберта, Томас растерялся, а Хьюберт с ходу завалил вопросами медэксперта и теперь вопросительно смотрел на подчиненного…
Томас понял, что пришла пора браться за дело. В жизнь лейтенанта Корнелла вошла очередная тайна. Она могла быть одной из сторон той Тайны, которую он ждал всю свою жизнь. И если он еще допускал для себя возможность проявления слабости и неумения в иных обстоятельствах ― с кем не бывает! ― то, стоя лицом к лицу с Ней, отказывал себе в любой неспособности. Он не мог ударить в грязь лицом в деле своей Судьбы.
Он огляделся, как бы прикидывая, с чего начать работу. Взгляд его остановился на секретарше Ламберта. Девушка все так же тихо всхлипывала в углу и под надзором медика принимала настойку валерианы. Следователь продолжал мерять шагами прихожую. Томас перевел взгляд с плачущего лица секретарши на кислую физиономию человечка из прокуратуры и повернулся к Хьюберту:
