— Как долго… — хрипло прошептал Хэм и провел кончиками пальцев по моим ключицам и ниже к полушариям, покрывшимся мурашками от его прикосновения.
— Хэм, остановись, — осторожно, точно опасаясь внезапного взрыва, вдруг скомандовал Эфаир. И уже гораздо мягче, словно пытаясь уговорить: — Не надо тебе быть первым…
Я, кажется, перестала дышать, увидев, как подобные вулканической лаве желто-оранжевые глаза Хэма затопило алым. Он медленно повернулся к своему капитану, прожигая его взглядом. Словно едва удерживая себя от падения в бездну безумия.
Странно, но почему-то из всей троицы, именно того, кто пугал меня больше всего, я чувствовала наиболее полно. Сейчас я знала: мужчину терзает беспощадная, лютая потребность, и нет его вины в том, что усмирить её ему дозволено только сегодня и только со мной.
Все эти разрушительные, уже не поддающиеся железному контролю чувства и желания, огненными протуберанцами опаляли спутанное сознание сида. Вдруг, захваченная глубоким сочувствием к нему, я решилась и отпустила свой страх.
— Ты знаешь лучше других, — меж тем прохрипел сид, обращаясь к своему капитану, — как долго она держала меня на тугом поводке. Ночь, подобная этой — милость. Целую вечность мне отказывали в ней.
— Мы все выполняли её приказы, совершая ужасное, лишь ради шанса заслужить право быть сегодня здесь. Мы вершили зло — не оценивая и не колеблясь. И ты, Хэм, заслужил это право больше, чем кто-либо из нас, но посмотри на нее… Она почти ребенок, а твои аппетиты и в лучшие времена с трудом могли удовлетворить даже самые распутные из бессмертных, не то, что смертная девственница.
— Ты ведь невинна? — спросил меня капитан Аспидов.
— Д-да, — то ли краснея то ли бледнея, ответила я.
— Сок черной бузины мог бы решить эту проблему, — подсказал Крайт.
— Сок поможет ей продержаться, но не защитит от увечий, — покачал головой капитан.
— Мне плевать, — почти прорычал Хэм. — Я не брал девственницу, должно быть, тысячу лет. Она — моя законная награда.
— Послушай, Эфаир, — тронув предводителя за плечо, вмешался в спор Крайт.
Его голос звучал уверенно и даже как-то расслабленно. Как пропитанное ядом тонкое жало, расчетливо ожидающее своего часа в коконе из нежного пуха. В этом гипнотическом голосе, вдруг поняла я, воплощалось само коварство.
— Я знаю, как нам поступить. Мой яд в малых дозах… он способен исцелять. Мы подготовим ее, насколько это возможно. Пускай Хэм будет первым. Ты же понимаешь, его природа такова, что ноша целибата равносильна безумию. Умбрия… она… всегда знает, какое наказание будет для нас самым мучительным.
