Ехать ко двору у меня не было никакого желания. Что это за принц такой, если он боится, что его предполагаемая невеста сбежит? Мне не хотелось встречаться с ним, но и избавиться от этой участи казалось невозможным, потому что надзиратели последуют за мной и не позволят сделать лишний шаг. Если бы на мне сейчас были надеты джинсы и кроссовки, я могла бы дать дёру, но в нынешнем одеянии явно далеко не убежать.
Странности всё накапливались во сне. Не могла припомнить, чтобы я страдала реалистичными снами. Обычно это какие-нибудь розовые единороги или попытки овладеть придурковатой магией и левитацией… К тому же говорят, что во снах мозг перерабатывает уже имеющийся опыт — пусть и с чудаковатостями, — но то, что незнакомо, не явится из подсознания. Я никогда не надевала подобной одежды, никогда не была в лесу посреди ночи, никогда не ела тех кошмарных блюд, приготовленных на ужин в родном доме Алисии Лонгрейдс. И здешние люди… Мэнди такая живая и настоящая, как и те истуканы, идущие следом за нами.
Как в моей головушке это отложилось? Видела ли я их когда-нибудь в своей реальности? Хоть мельком?
Однако поведение лакеев казалось мне несколько странным. Что, если они завезут меня дальше и вышвырнут в какой-нибудь овраг по просьбе горе-матушки? А принцу скажут, что повозка перевернулась… От страха начало покалывать кончики пальцев. В этом лесу наверняка водились волки, и я, запутавшаяся в кринолиновых юбках, стану для них чудесным десертом…
Двигаясь вдоль небольшой полянки, я заметила тропу, ведущую в чащу леса, и сердце с силой забилось в груди. Может, всё-таки вспомнить былые навыки и рвануть от королевских охранничков? Вот только что станется с Мэнди, если я сбегу? Её ведь повяжут и заставят нести наказание, что поспособствовала мне, попросив остановить карету.
Я подхватила юбки и повернулась к тропе, готовая броситься бежать прямо сейчас. Сердце рвалось на части от противоречивых эмоций, переполнявших меня.
Сбежать или остаться?
Вот только несколько секунд замешательства хватило для того, чтобы услышать густой, басистый голос, отдающийся эхом в кронах деревьев и растворяющийся на окончаниях.
— Мы вынуждены действовать по приказу, госпожа, поэтому больше никаких остановок. К моему глубочайшему сожалению, мы не сможем прибыть вовремя, если более задержимся…
Лакей обошёл меня, поклонился и посмотрел прямо в глаза, словно предупреждал, чтобы я не совершала необдуманных поступков. Строгость взгляда вынудила меня нервно сглотнуть.
