Как воздействует на ситуацию третий участник с собственной смесью конфликта и общего интереса в отношении интересов других участников, имеющий доступ или контролирующий системы связи, чье поведение рационально или иррационально в том или ином смысле, и который пользуется доверием или средствами обеспечения исполнения договора одним или другим участником? Как эти вопросы влияют на устройство правовой системы, которая разрешает и запрещает определенные действия, способна налагать наказание за невыполнение договора или требовать от участников надежной информации? До какой степени мы можем рационализировать понятия «репутация», «сохранение лица» или «доверие» в терминах реальной или гипотетической правовой системы, в терминах изменения системы ценностей участников или в терминах отношений соответствующих игроков с дополнительными участниками, реальными или гипотетическими?
Приведенный выше краткий перечень примерных вопросов говорит о том, что создание «теории» вполне возможно. Она выглядит как сочетание теории игр, теории организации, теории коммуникаций, теории свидетельств [Демпстера—Шефера. — Науч. ред.], теории выбора и теории коллективных решений. Все это совпадает с нашим пониманием теории стратегии: подобная теория принимает конфликт как данность, но при этом допускает существование у противников общего интереса; она допускает «логический», максимизирующий ценность способ поведения и опирается на предположение о том, что «наилучший» выбор каждого участника зависит от его ожиданий относительно действий другого участника и что «стратегическое поведение» связано с влиянием на чужой выбор путем воздействия на ожидания другого относительно того, как его собственное поведение связано с поведением этого другого.
Особо укажем на два обстоятельства. Одно из них заключается в том, что, хотя название «стратегия конфликта» звучит весьма пугающе, эта теория не занимается эффективным применением насилия или чем-то подобным; это вовсе не теория агрессии, противостояния или войны. Угроза войны — да, или какая-либо иная угроза, но теория занимается применением угроз, или угроз и обещаний, или — в более широком смысле — обусловливанием чьего-то поведения поведением других участников.
Второе обстоятельство состоит в том, что теория равным образом применима и к конфликту, и к ситуации общего интереса, к взаимодействию как потенциальных противников, так и потенциальных друзей. В крайнем случае, когда нет ни почвы для взаимного компромисса, ни какого-либо общего интереса, хотя бы в том, чтобы избежать общей беды, теория вырождается; она вырождается и в случае другой крайности, при полном отсутствии конфликта и проблем в определении и достижении общих целей. Но в интервале между этими крайностями теория применима к сочетанию конфликта и общего интереса; ее можно равным образом назвать теорией условного партнерства или теорией неполного антагонизма
