Когда мы не нашли их в кабинете, на кухне и в гостиной, я знал, что осталось ещё одно место — гараж.
— Здесь дубак, — сказала Сидни, крепко сжимая мою руку. — Полагаю, они вышли из дома.
Когда она отпустила мою руку, ощущение было такое, словно мне не хватает какой-то конечности. Будто значимая часть меня только что исчезла, и я сжал руку в кулак, пытаясь сохранить тепло её ладони. Сидни ходила по гаражу в оцепенении, после чего в итоге остановилась около «Порше».
— Мне вдруг ни с того ни с сего захотелось тако, — произнесла она тихо, проводя рукой по открытому краю крыши.
— Ага. Всё ещё работаю над запахом. — Я схватил два пива из холодильника в гараже. — Пива? — спросил я, уже кидая ей его в голову.
Обладавшая рефлексами ниндзя Сидни схватила банку в полёте, открыла её и уселась на капот. Я остался с другой стороны машины, наслаждаясь видом изгиба её спины. Заметив, что её ноги дрожали от холода металла, я снял свою флисовую кофту и бросил её сзади.
Она схватила кофту, когда та скользнула мимо, сложила и положила рядом с собой.
— Ты не захочешь, чтобы я её носила, Питерс. — Она рукой разгладила ткань. — Я серьёзно. Завтра моя жизнь закончится. Сидни Портер изгонят из кампуса. Толпа разозлённых крестьян будет штурмовать мою комнату с факелами в руках, скандируя: «Выдайте ведьму». И Элисон с ними. — Она замолчала, глубоко вдохнув. — Элисон с радостью откроет дверь и укажет на меня, свернувшуюся в углу. Она скажет: «Постарайтесь не забрызгать кровью мои выпускные платья, хорошо?».
— Тебе не кажется, что сейчас было немного драматично? — Обойдя «порше», я развернул кофту и накрыл ею Сидни. — Даже для тебя? — Я подоткнул края ткани под её ноги для тепла.
— Нет. — Она покачала головой и поднесла пиво к губам. — Потому что неважно, что произойдёт, я всё равно проиграю. В этой игре нет победителей, Питерс. — Она сделала глоток и медленно вытерла рот тыльной стороной ладони.
Искра покинула её глаза. Чёрт, именно я сделал это с ней. Она была энергичной девушкой, а я давил на неё до тех пор, пока она не стала с трудом узнавать саму себя. Пока она не изменила своим убеждениям настолько, что была готова стать сутенёром своему брату ради его и своего же блага. Я довёл её до предела.
Уличный свет сочился через крошечное окно гаража и пятнами ложился вокруг её глаз, в которых читалось беспокойство. Её кожа была покрыта миллионами мурашек, и мне просто хотелось обнять её. Вместо этого я потёр руки и скользнул согретыми ладонями по её бицепсам.
