— Возьми лучше вот эти, пусть в тебе будет хоть что-то соблазнительное, — отсоветовал мне Бобрик громким голосом.
— Нет, ты что! — возмутился Дурик, — мы же должны озаботиться ее безопасностью! Возьми вот эти, — ткнул он меня носом в длиннющие противно желтого цвета панталоны с коричневым цветочком сзади — на непредвиденный случай, видимо, — если какой отчаянный извращенец на нее и позарится, то стоит ему юбку поднять, посмотреть — все желание отпадет! Точно тебе говорю!
Спорили они до хрипоты, громко и с чувством — люди уже начали подходить посмотреть на бесплатное представление, а кто-то даже делал ставки, какие мне-таки купят труселя! Должна признать, удар был хорош, меня все-таки заставили испытать легкое чувство неловкости. Как только я это осознала, схватила пару самых дешевых коротких то ли шортиков, то трусов и пошла рассчитываться с продавщицей. Про меня эти кретины, очевидно, уже забыли, наслаждаясь обществом друг друга, потому что вышла я одна и спокойно в тишине побрела в сторону дома.
Поймали они меня только на середине пути и долго возмущались тем, что я их жестоко бросила. Так и сказали — бросила. Но когда мы подходили к дому, я поймала себя на мысли, что, кажется, поход за одеждой нас немного сблизил. Я до сих пор старательно выводила их из себя, а они пытались меня ужалить, но с обеих сторон за этим уже не стояло желания, даже неосознанного, по-настоящему обидеть. Это немного удивляло, но раздражения не вызывало.
Дома уже ждала Ева, с ужином, а еще позже пришел и Раш. Весь вечер я просидели за столом в шумной компании, даже не вспомнив о своем желании почитать вечером историю Шинрской Империи.
Дор и Бор родились в один день.
В соседних домах одинаково состоятельных оборотней, чьей собственностью являлись их родители. Одинаково необразованные служки, смыслом жизни которых было не прогневать хозяев. Дор и Бор были оба мальчишками на подхвате и по долгу «службы» часто сталкивались.
Дору говорили: смотри какой у соседей мальчик умелый да услужливый; Бору говорили — ровно то же самое.
Дор и Бор знали друг друга с самых юных лет и, волею обстоятельств, были практически отражением друг друга. Стоило Дору увидеть свое отражение — умелого и услужливого мальчишку, которому на роду написано не быть ничем большим, чем служка, которого и пнуть не жалко за нерасторопность, Дор приходил в ярость и очень хотел это отражение пнуть — за расторопность; чувства Бора были абсолютно зеркальны.
