Супруги совсем не разговаривали друг с другом. И не только потому, что рядом находилась чужестранка. Они, видимо, вообще не разговаривали друг с другом, как это происходит с большинством японских пар, которые долго живут вместе. По единственному взору, тому, орлиному, положенному на меня альфа-вожаком, я поняла многое. Интимных отношений у пары не было. Супружеский долг был полностью и навсегда погашен после рождения их потомства. Обычный для японцев сценарий. Супруга проявляла слишком много рвения по уходу за детьми, а вожак поначалу обходился подручными средствами, затем, удачливый и при деньгах, стал посещать ночные клубы с девушками-хостес[2] из восточноевропейских стран. Там нашёл платиновую любовницу, начал оплачивать её счета по аренде просторной квартиры в самом центре города, одел её в «бренды» вплоть до трусиков и купил белый «мерседес». О, белый «мерседес» – это была мечта всякой платиновой блондинки из Восточной Европы, работающей в японском ночном клубе. Омега-жена жила в полном неведении о ночных похождениях мужа, поскольку большинство японских мужчин очень мозговитые и гуляют с умом: в будние дни «работают» даже ночью ради благополучия семьи, а каждую субботу и воскресенье прилежно сидят дома, что вводит в ярость любовницу-содержанку. Однако, судя по тому напряжению, которое испытывал альфа-супруг, сидя в нескольких сантиметрах от меня, сценарий переписывался заново. Любовницей была не платиновая европейка, а хостес-японка, а это в сто раз хуже! Плата за обладание телом японки из ночного клуба – готической Лолиты с голоском нежной птички и неизлечимой булимией к материальным благам – грозила бы разорением даже альфа-олигарху из Европы.
* * *
Остановка. Вокзал Уцуномия. Заскучавший вожак вытащил из кармашка впереди стоящего кресла информационно-рекламный журнал японских железных дорог «Train Vert» и принялся лениво листать его. Я мельком глянула, на чём это задержал внимание наш доминирующий иерарх. Так… Реклама какой-то театральной постановки… Оказывается, альфа-сосед интересуется театром!
Долго рассматривать вместе с ним журнал не полагалось по правилам хорошего тона, и я отвернулась к окну. Но краем глаза, стрельнувшим в журнал, я увидела сладкую парочку, улыбающуюся с рекламы. Дородная пышногрудая героиня в синем европейском платье держалась за что-то похожее на корабельный штурвал. Рядом с ней находился сияющий счастьем и покоряющий неоспоримым шармом главный герой постановки, японский актёр в английском котелке покроя XIX века, видимо, в роли капитана. Мой сосед подал голос, энергично произнеся: «О, Фуджи-сан да!», что в переводе с японского означало: «А, да это же Фуджи-сан!» Затем, удивив и меня, и супругу своей многоречивостью, опять воскликнул: «О, Нагао-сан да!» Сия длинная реплика означала «А, да это же Нагао-сан!» Я не знала, кто такие Фуджи-сан и Нагао-сан, но по тому, с каким энтузиазмом альфа-сосед толкнул речь, убедилась, что это народные любимцы, шоу-звёзды.
